София - это...

СОФИЯ (греч sophia - мастерство, знание, мудрость) - смыслообраз античной, а позднее христианской и в целом европейской культуры, фиксирующей в своем содержании представление о смысловой наполненности мира, полагание которой фундирует саму возможность философии как постижения преисполненного смысла мироздания (греч philisophia как любовь, влечение к мудрости, генетически восходящее к philia - филия, любовь и sophia) Исходно в древнегреческой культуре термин "С" был соотносим с творчеством ремесленника - демиургоса, созидающего вещи, исполненные смысла, те устроенные в соответствии с принципом, разумности и целями прикладной операциональности, что и обеспечивало возможность их продажи (см у Гомера о С обученного Афиной плотника в "Илиаде", XY) Античная философия фокусирует внимание на смыслообразующем аспекте С, которая определяется как "знание о сущности" (Аристотель) или "знание о первопричинах и умопостигаемой сущности" (Ксеио-крат), по-прежнему соотносясь с субъектом, но - в отличие от дофилософской традиции - не с субъектом деятельности, но с познающим субъектом Однако древнегреческой философией (в лице Платона) осуществляется своего рода онтологический поворот в интерпретации С: последняя семантически связывается с трансцендентным субъектом космосозидания (Демиургом в отличие от ремесленника-демиургоса), выступая в человеческой системе отсчета в качестве интеллегибельной сущности По формулировке Платона, С есть "нечто великое и приличествующее лишь божеству" (Федр, 278 D), и Демиург творит мир в соответствии с извечным софийным эйдотиче-ским образом (Тимей, 29 а) Неоплатонизм обозначает термином "С" архитектонику эйдосов, которая "есть знание самой себя и С самой себя, на самое себя направленная и самой себе сообщающая свойства" (Прокл) Исходный эйдо-тический образец С, однако, прозревается человеком в феноменологии вещей, открытой для постижения (платоновское "припоминание", например), позволяя говорить о мудреце именно как о любителе мудрости, те о стремящемся к ней: восхождение к истине по лестнице любви и красоты (см ПЛАТОН), гносеологическая интерпретация Эроса у неоплатоников (см ЛЮБОВЬ) и тп Онтологический аспект С выдвигается на передний план в религиозно-философских системах монотеизма Так, в рамках иудаизма может быть зафиксирована идея софийного (эйдотического) образца (закона) как лежащего в основе творения как фундаментального творческого акта: "Бог воззрил на закон и сотворил мир" (Талмуд, Рабба Бер 1 1) Используя античную терминологию, можно сказать, что в рамках монотеистической традиции абсолютный образец, мудрость Божья в исходном своем бытии может быть обозначена как Логос; будучи же воплощена в Творении, Божественная мудрость выступает как С, плоть которой (материя, семантически сопряженная - от античности - с материнским началом) придает ее семантике женскую окрашенность: шехина в иудаизме как женская ипостась Бога и христианская С В сочетании с характерной для теизма установкой на глубоко интимное, личностное восприятие Абсолюта, это задает персонификацию С, как женского божества, характеристики и проявления которого изначально амбивалентны: С может быть рассмотрена в ее отношении к Богу и в ее отношении к человечеству, являя в каждой системе отсчета специфические свои черты По отношению к Богу С выступает как пассивная сущность, воспринимающая и воплощающая его творческий импульс (ср с древнеиндийской Шакти - женским космическим началом, соединение с которым является необходимым условием реализации космотворческой потенции Шивы, - см ТАНТРИЗМ) Однако, если восточная версия космогенеза предполагает в качестве исходной своей модели фигуру сакрального космического брака, сообщающего Шиве творческую энергию Шакти, то христианская С, сохраняя женский атрибут "многоплодной" креативности, практически лишается - в соответствии с ситемой ценностей аскезы - какой бы то ни было эротической семантики, которая редуцируется к таким характеристикам С, как "веселие" и свободная игра творчества (Библия, Прем, VIII, 30-37) Семантические акценты женственности, с одной стороны, и внесексуально-сти - с другой, задают вектор интерпретации С как девственницы (ср мотив соблюдения целомудрия как залога сохранения мудрости и колдовских сил в традиционной мифологии, деву Афину в классической и др) С рождается в мир, исходя "из уст Всевышнего" (Библия, Сир, 24, 3), будучи прямым и непосредственным порождением Абсолюта: С выступает как "дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя" (Прем Сол, 7, 25 сл), фактически тождественное ему в мудрости и славе (ср с рождением Афины из головы Зевса) Трактовка девственной С как зачинающего лона по отношению в Богу приводит к последующему семантическому слиянию ее образа с образом девы Марии, непорочность и просветленность которой привносит в тварный мир смысл (эквивалентный приходу Мессии), придавая ему, таким образом, софийность (например, у немецкого мистика Г Сузо (ок 1295-1366), ученика Мейстера Экхарта) В обратной ситуации полного растворения Божественной сущности С в тварном бытии, семантически изоморфного утрате девственности, возникает образ падшей С, как, например, в гностицизме, где С-Ахамот, пребывая во мраке, несет в себе лишь отблеск гнозиса (знания, мудрости), и ее стремление к воссоединению с Богом выступает залогом тотальной гармонии Плеромы, семантически эквивалентной креационному мироустроению Что же касается другой стороны С, то в отношении к человечеству она выступает как персонифицированное Божественное творчество: ветхозаветная С-художница (Притч, 8, 27-31), смысловая наполненность творения В контексте западного христианства культурная доминанта рациональности задает интерпретационный вектор, в рамках которого образ С сближается с понятием логоса, во многом утрачивая свои внелогосные характеристики: например, С как "бестелесное бытие многообразных мыслей, объемлющее логосы мирового целого, но при том одушевленное и как бы живое" (Ориген) В этой связи С фактически лишается женской персонифицирован-ности, семантически отождествляясь в западном христианстве с Христом как Логосом - Иисус как "Божия слава и Божия премудрость" (1 Кор, 1, 24) - или даже с Духом Святым (монтанизм) Вместе с тем, в мистической традиции католицизма продолжают артикулироваться персонифицированно женские, внелогостные черты С, восходящие к ранней патристике Так, у Беметермин С выступает единственным залогом просветвления "темного" тварного мира: если земной, те "плотский" мир мыслится Беме как "поврежденный" (порча духа при воплощении: запретный "плод был поврежден и осязаем; таковое же плотское и осязаемое тело получили Адам и Ева"), то единственным пронизывающим тварный мир светом выступает С как "блаженная любовь", "мать души", "благодатная невеста, радующаяся о женихе своем" "Просветвленный человеческий дух" способен постичь и возлюбить ее (фило-София как служение Господу), ибо, постигая бытие, "он восходит к тому же точно образу и тем же рождением, как и свет в Божественной силе, и в тех же самых качествах, какие в Боге" Аналогично - у Г Арнольда в протестантском (пиетизм) мистицизме В философии романтизма образ С приобретает новую - лирическую - аранжировку, сохраняя однако ключевые узлы своей семантики Так, например, у Новалиса С артикулируется в контексте аллегорического сюжета, практически изоморфно воспроизводящего базовые гештальты Писания: в царстве Арктура, олицетворяющего собою дух жизни, С одновременно и "высшая мудрость", и "любящее сердце"; являясь супругой Арктура, она покидает его, дабы стать жрицей у алтаря истины в "своей стране" ("природе, какой она могла бы быть") с целью пробудить, дав ей сакральное знание, свою дочь Фрею, жаждущую духовного просветвления и подъема (наложение христианской семантики на фольклорную основу сюжета спящей девушки - см АНАНКА) Это знание дает Фрее возмужавший Эрос, и С воссоединяется с Арктуром, что символизирует собою всеобщее единство и гармонию ожившего царства: венок Арктура из ледяных листьев сменяется живым венком, лилия - символ невинности - отдана Эросу, "небо и земля слились в сладчайшую музыку" (семантика сакрального брака, имеющая креационный смысл) В аксиологической системе галантно-романтического посткуртуазного аллегоризма Новалиса С фактически отождествляется с любовью ("- Что составляет вечную тайну? - Любовь - У кого покоится эта тайна? - У Софии"), Абсолютной Женственностью (именно С наделяет Эроса чашей с напитком, открывающим всем эту тайну) и Девой Марией (постижение тайны приобщает к лицезрению Великой Матери - Приснодевы) Синтетизм христианской аксиологии (акцент Марии), сюжетов языческой мифологии (засыпающая и воскресающая Фрея, мифологема Великой матери), сказочно-фольклорных мотивов (спящая красавица, тема любовного напитка), куртуазного символизма (голубой цветок, лилия, роза) и реминисценций классического рыцарского романа (изоморфизм образа С образу королевы Гиньевры из романов Артуровского цикла) - делает семантику С у Новалиса предельно поливалентной Архаические языческие смыслы детерминируют и тот семантический пласт "Фауста" Гете, где в эксплицитной форме поставлен вопрос о С как "вечной женственности", гармонии телесного и духовного начал, необходимой человечеству в качестве альтернативы, культурного противовеса тотальному интеллектуализму Таким образом, в своем отношении к человечеству С оказывается столь же фундаментально значимой, сколь и в своем отношении к Богу Важнейшим аспектом С в этом контексте является то, что будучи феноменом, онтологически относящимся к Космосу как целому, С и с человечеством соотносится лишь как с целым, конституированным в качестве общности (общины) В западной культуре с ее доминантой логоса как воплощения рациональности это приводит к постепенной (начиная с Августина) идентификации С с церковью, истолкованной в мистическом духе в качестве "невесты Христовой" (см, например, "Надпись на книге "Песнь песней" Алкуина: "В книгу сию Соломон вложил несказанную сладость: // Все в ней полно Жениха и Невесты возвышенных песен, // Сиречь же Церкви с Христом") В противоположность этому, в восточной версии христианства оказывается доминирующей именно парадигма внелогостной С, задавая аксиологически акцентированную ее артикуляцию: сам факт крещения Руси был оценен митрополитом Илларионом как "воцарение Премудрости Божьей" В православной культуре складывается богатая традиция иконографии С, в агиографической традиции христианства имя "С" относится также к мученице, казненной императором Адрианом (2 в) вместе с тремя ее дочерями - Верой, Надеждой и Любовью, - что в аллегорическом переосмыслении делает С матерью основных христианских добродетелей Проблема теодицеи в контексте восточнохристианской культуры формулируется как проблема этнодицеи, и идея народа-богоносца тесно связывается с идеей софийности, задавая в русской культуре идеал соборности, в русской философии - традицию софиологии, а в русской поэзии - идеал Абсолютной Женственности, стоящий за конкретными воплощениями его в отдельных женских ликах (BC Соловьев, ЯП Полонский, МА Волошин, Вяч Иванов, АК Толстой, А Белый, А Блок и др) В этом контексте реальная возлюбленная выступает как "живое воплощение совершенства" (А Блок), - само же совершенство есть С, для которой всегда и изначально характерна божественная сопричастность ("Бог сиял в ее красе" у ЯП Полонского) В силу этого, устремляясь к совершенству женщины, мужчина неизменно устремляется к С как олицетворенному совершенству (в терминологии аллегоризма BC Соловьева - к "солнцу", "лучами" которого выступают живые женские лица): "Порой в чертах случайных лиц // Ее улыбки пламя тлело // Но, неизменна и не та, // Она сквозит за тканью зыбкой" (МА Волошин) Именно С ("Дева Радужных ворот" у BC Соловьева) может на путях любви (всеобщей сизигии) даровать душе воскресенье и благодать Божию Но дьявольским наваждением выступает олицетворенный в Доне Жуане искус узреть самую С, а не тени ее ("Небесного Жуан пусть ищет на земле // И в каждом торжестве себе готовит горе" у АК Толстого) Между тем, для BC Соловьева метафорические окликания С служат вехами на пути духовного совершенствования (символическая система поэмы "Три свидания", фактически конгруэнтная аналогической системе "Новой жизни" Данте), а "софийный цикл" стихотворений задает аксиологическое пространство, в рамках которого причастность С выступает максимальной ценностью Вынашиваемая BC Соловьевым мечта о единстве христианства была органично сопряжена в его воззрениях с мистической идеей непосредственной причастности Первосвященника, которого он мыслил как объединителя христианской церкви (а себя - как исполнителя этой миссии) к женской сущности С