Симеон - это...

СИМЕОН Новый Богослов (949—1022), причислен к лику святых — византийский богослов и мистик. Родился в знатной семье в Малой Азии. Образование получил в Константинополе. В возрасте 27 лет постригся в монастыре Саввы Освященного. Был изгнан оттуда за чрезмерную привязанность к старцу Семеону Благоговейному и непослушание игумену. Перешел в монастырь св. Маманта, вскоре был назначен игуменом. Однако вследствие политического и богословского конфликта был смещен с должности и отправлен в изгнание, где провел 30 лет до самой своей кончины. Основными богословскими трудами С. являются: "Огласительные слова", "Благодарения", "Богословские и нравственные слова", "Главизны Богословские, Гностические и Деятельные", "Гимны". Впервые полное критическое издание сочинений С. было предпринято только в 1957 в издательстве Sources Chretiennes. Сочинения были изданы на греческом и французском языках. Самым известным русским переводом являлся перевод Феофана Затворника, который, однако, не всегда точно передает мысль автора.

С. был представителем самой радикальной мистики Православной Церкви. Он утверждал, что никто не может назваться христианином до тех пор, пока не видел Иисуса Христа. Это боговидание, по С., не есть символ или метафора, а видение реальное, конкретное, подобное тому, как человек видит и осязает физический мир. При этом С. постоянно говорит о невидимости и непознаваемости Бога, не пытаясь объяснить, как можно видеть Невидимого и осязать Неосязаемого. Для С. это только непреложный факт личного опыта: Бог одновременно принимает в себя человека и человек вмещает в себя Бога. В отличие от Я. Беме и других западных мистиков, С. учил, что Бог везде и нигде, и никакими рассудочными понятиями невозможно определить присутствие или отсутствие Бога в мире и человеке. Бог одновременно имманентен и трансцендентен миру. Он, по С., внутри человека, стяжавшего благодать, и вместе с тем недосягаемо далек даже для святого. Здесь для С. обозначается экзистенциальная напряженность христианской жизни — он, С., хотел бы быть всегда в Боге, и не может достичь этого никакими усилиями. Выход — в доверии Богу, отказе от собственной воли и в терпеливом ожидании ответа Бога на призыв души верующего. До видения Христа всякое познание человека, мира и Бога ложно. Никакие науки, в т. ч. изучение Священного Писания, не могут дать истинного знания. По С., изучающий Священное Писание и творения Отцов Церкви и не обладающий при этом Духом Святым, остается так же мертв и холоден к истине, как если бы он не занимался богословием. Для спасения, по С., мало одной веры во Христа, мало принять Евангелие умом, нужно преобразовать им всю свою жизнь. Вера только тогда действительна и спасительна, когда коренным образом изменяет верующего. Человек не может спастись и таинствами Церкви, если они его не преображают. "Аногецерковный" пафос С. был связан с тем, что в то время в Византии уже сформировалось отношение к христианству как к культурной традиции, общественной нормой стало пассивное принятие таинств, они воспринимались как "освящающие" человека сами по себе. С. категорически возражает против этого и требует строгого следования Евангельским заповедям для каждого, желающего именоваться христианином. Строгое следование Евангельским заповедям и есть, по С., тот путь, на котором рано или поздно каждый станет "общником Божественного естества", "богом по положению" и "сыном Божьим во Христе Иисусе". Обожение человека, согласно С., может произойти только в результате синэргии, совместного действия, двух воль: Божественной и человеческой. Поэтому человек должен постоянно направлять свою волю к Богу. На практике это выражается в постоянном и преображающем душу покаянии, непрестанной "трезвой" и "бдительной" молитве, искренним участием в церковных таинствах, особенно в исповеди и евхаристии, полным отречением от своей воли. Этот аскетический путь к Богу был принят в восточном христианстве с первых веков существования. Для С. аскетика — не самоцель, а только способ очищения души, дающий ей возможность видеть Бога. Экстатические состояния видения Бога С. описывает, используя принятые в православной мистике образы брака между душой и Богом, "трезвого опьянения", но больше всего он пользуется описанием Бога как света. С. не считал, что видение Бога доступно только немногим избранным. Напротив, он призывал каждого стремиться к сознательному видению Бога и верил, что Бог каждому может даровать эту милость.

Из-за своего радикализма С. не находил понимания и сочувствия у современников. Позднейшие его комментаторы сильно исказили его сочинения, сгладив все острые углы и придав творчеству С. характер традиций Псевдо-Дионисия Ареопагита. Некоторые фрагменты (напр., о божественном эросе) были целиком удалены из его работ, как могущие смутить читателей.

И. А. Воробьева