Рождение Философии В Индии, Китае И Исламе - это...

Середина I тысячелетия до н.э. — тот рубеж в истории развития человечества, на котором в двух очагах древней цивилизации — в Индии и Китае — практически одновременно с Грецией возникает философия. Историкам еще предстоит ответить на вопрос, почему именно VI в. до н.э. выделяется из общей череды столетий I тысячелетия до н.э. как время взрыва интеллектуальной энергии. Но уже сейчас известны многие предпосылки экономического, социального, политического и, наконец, духовного плана, подготовившие указанный перелом. Скачок в развитии производительных сил, появление товарно-денежных отношений, ослабление родо-племенных структур, возникновение первых государств, рост оппозиции традиционной религии, критика нормативных нравственных установок и представлений, усиление критического духа и рост научных знаний — вот некоторые факторы, из которых складывалась духовная атмосфера, благоприятствовавшая рождению философии. Общность генезиса не исключала своеобразия путей формирования систематизированного философского знания в различных очагах цивилизации. В Индии этот путь пролегал через оппозицию брахманизму, ассимилировавшему племенные верования и обычаи, основанному на ведическом ритуале, зафиксированном в четырех самхитах, или Ведах (веда — знание) — сборниках гимнов в честь богов и ритуальных заговоров. Каждая Веда позднее обросла брахманами, т.е. описаниями обрядов и истолкованиями обрядовых текстов, а также араньяками ("лесные книги"), предназначенными для отшельников, и, наконец, упанишадами (от словосочетания "сидеть около ног учителя") — текстами эзотерического, преимущественно космогонического, знания. Весь корпус ведических текстов считался шрути, т.е. священным откровением. Истинными знатоками и толкователями ведической мудрости выступали представители высшей касты — брахманы. Однако ломка племенных отношений, кризис родовой морали поколебали незыблемость авторитета жрецов, безусловность предписываемого ими ритуала. Первыми "еретиками", осмелившимися поставить под сомнение всевластие брахманов и обрядовую рутину, стали аскеты, проповедники. Их называли шраманами, т.е. "подвижниками". VI-V вв. до н.э. были отмечены распространением множества критических в отношении брахманизма течений. Главными из них были адживика (натуралистическо-фаталистическое учение), джайнизм и буддизм. На базе шраманских школ выросли и развились позже основные философские системы Индии. Первыми свидетельствами самостоятельного систематического изложения индийской философии явились сутры (краткие положения, "афоризмы", датируемые II-IV вв.). Далее индийская философия развивалась практически в русле шести классических систем — даршан — веданта, санкхья, йога, ньяя, вайшешика, миманса, ориентировавшихся на авторитет Вед, и неортодоксальных течений: материалистической чарваки или локаяты, джайнизма и школ буддизма. Во многом аналогичным было становление древнекитайской философии. Здесь также ломка традиционных общинных отношений, вызванная экономическим прогрессом, появлением денег и частной собственности, ростом научных знаний и успехами медицины, создали благоприятную почву для духовных перемен. Примечательно, что и в Китае первыми "оппозиционерами выступали аскетствовавшие бродячие мудрецы, подготовившие в эпоху "Чжань го" ("борющихся царств") наступление "золотого века" китайской философии. Хотя отдельные философские идеи можно обнаружить в еще более древних памятниках культуры, каковыми в Индии были упанишады и отчасти «Ригведа», а в Китае — «Ши цзин» («Канон стихов») и «И цзин» («Книга перемен»), философские школы и в том и в другом регионе складываются приблизительно в VI в. до н.э. Причем в обоих ареалах философия, достаточно длительное время развивавшаяся анонимно, отныне становится авторской, будучи связанной с именами Гаутамы Шакьямуни — Будды, основателя джайнизма — Махавиры Вардхаманы, первого китайского философа — Конфуция, даосского мудреца — Лао-цзы и др. Если в Индии многочисленные философские школы так или иначе соотносились главным образом с брахманизмом и буддизмом, то в Китае — преимущественно с конфуцианской ортодоксией. Правда, в Индии размежевание на отдельные школы не привело к официальному признанию приоритета какого-либо одного из философских направлений, в то время как в Китае конфуцианство во II в. до н.э. добилось официального статуса государственной идеологии, сумев сохранить его до начала XX в. Наряду с конфуцианством, наиболее влиятельным в соперничестве "ста школ" были даосизм и легизм. Арабо-мусульманская философия — явление средневековья, а потому ее становление и развитие значительно отличались от аналогичных процессов в древних цивилизациях Индии и Китая. По существу интеллектуальная история арабов началась со времени появления ислама, т.е. в начале VII в. Само по себе мусульманское вероучение было продуктом взаимодействия арабской культуры, идей христианских и иудейских, довольно широко распространившихся на Аравийском полуострове к концу VI в. В монотеистическом учении пророка Мухаммеда отразились радикальные перемены, связанные с разложением родо-племенных отношений, складыванием единой для арабов государственности. Создание уммы — общины, состоявшей из последователей пророка Мухаммеда, — было первым шагом на пути объединения людей по признаку, отличному от родства, кровной связи; то было начало становления государства. В основу исламского учения легли Коран и сунна, тексты которых были "отредактированы" к концу IX в. Однако ни мусульманское Писание, ни Предание не могли дать ответы на все вопросы, которые ставила жизнь, особенно в стремительно развивающемся и экспансирующем мусульманском обществе. Так появились дополнительные "корни-источники" — кийас (суждение по аналогии) и иджма (единодушное мнение), позволявшие расширенное толкование Корана и сунны. В конечном счете мусульманская экзегетика (а точнее, юриспруденция) оформилась в четыре школы мазхаба, две из которых (ханифиты и шафииты) были либеральными, а две другие (ханбалиты и маликиты) — консервативными. О позиции, в частности маликитов, ярко свидетельствует утверждение, приписываемое их основателю Малику бен Анасу (ум. 795) о том, что "вера является обязанностью, а вопрошание — ересью". В результате соперничества между двумя полярными тенденциями в мусульманской экзегетике возникла схоластическая теология — калам. Не только внутримусульманская полемика, но и необходимость парирования критики в адрес исламского вероучения не принявших его идолопоклонников, а также рядом соседствовавших христиан и иудеев стимулировали обращение мутакаллимов — поборников калама — к логической аргументации. Появление собственно философских школ на Арабском Востоке напрямую связано с переводческой деятельностью. Сирийские христиане первые познакомили арабов с произведениями античных мыслителей. Наибольшее влияние на развитие арабской философии оказали труды Аристотеля, не случайно поэтому название "восточный перипатетизм". В научных кругах не прекращаются споры о генезисе и своеобразии восточного перипатетизма. Долгое время в европейской литературе безраздельно господствовало мнение об исключительно эпигонском характере арабоязычной философии. Гегель утверждал, что она не представляет самостоятельной, "своеобразной ступени в ходе развития философии". По словам Э. Ренана, "все, что семитский Восток и средние века имели в области философии в собственном смысле слова, они заимствовали у греков". Действительно, в основу учений, разрабатывавшихся перипатетиками мусульманского Востока, лег "неоплатонизированный" аристотелизм. Отчасти причиной этого явилось то, что знакомство с идеями Аристотеля состоялось через «Теологию Аристотеля» и «Книгу о причинах», переведенные на арабский язык по инициативе первого "философа арабов" ал-Кинди. «Теология» содержала фрагменты из «Эннеад» Плотина (4-6) и отдельные тексты самого Аристотеля. Что касается «Книги о причинах», то она представляла собой произведение Прокла — «Первоосновы теологии» [З]. Дальнейшее развитие не было результатом "оплошности", легковерия или невежества арабоязычных перипатетиков, а тем более следствием отсутствия у них "критических способностей". Усвоение не чистого, а неоплатонизированного аристотелизма явилось сознательным, преднамеренным выбором.