Протестантство - это...

ПРОТЕСТАНТСТВО (лат. "протестующий") — 1) антикатолическое движение периода Реформации. Термин "П." входит в употребление после II Шпейерского рейхстага (1529), где пятеро немецких князей-лютеран и ряд имперских городов выразили протест против принятого большинством голосов решения об отмене действовавшего в Германии (с 1526) принципа "чья власть, того и вера": имя "протестантов" было атрибутировано тем, кто опротестовал заключение большинства.

Оформление П. связано с деятельностью М. Лютера и Ж. Кальвина. В общем контексте критического пафоса Реформации Лютер выдвигает программу радикальной реформации Западно-Христианской Церкви. Отлученный от Церкви папой, Лютер оказался перед выбором: идти дальше в своем противлении или признать свою критическую позицию ошибочной и покаяться. Он выбирает первое: публично сжигает папскую буллу 1520 и начинает отрицать богоустановленность церковной иерархии. Таким образом, П. конституируется через окончательное отречение от Рима и внеположение католичеству.

2) Одна из трех главных христианских конфессий (наряду с православием и католичеством). Вероучение П. фундируется двумя базисными основоположениями: sola fide ("только вера") и sola scriptura ("только Писание"). Принцип sola fide предполагает предельную артикуляцию статуса веры как в рамках П. в целом, так и в рамках сотериологии (греч. soterion — спасение, logos — учение) в особенности. П. подразумевает убежденность в совершенной ясности Библии, только приобщение к которой спасает человека. Для понимания не нужно никаких посредников (т. е. клира, что фундирует основополагающую идею П. о священстве всех верующих), никакой традиции (предания) — для этого нужна только вера во все, о чем сказано в Библии. Речь идет не о молчаливо-пассивном восприятии истин Писания, но об особом состоянии, которое выражается в любви и добрых делах, совершаемых не из-за страха вечных мучений, но по вере. Ответственность человека за свое спасение полагается в акте его личной веры, и никакая организация (речь идет о Церкви как о социальном институте) не в праве взять ее на себя. В принципе sola scriptura выражается намерение протестантов строить свою жизнь исключительно по слову Евангелия: только то, что указано в Св. Писании непосредственно, может быть объектом проповеди и примером для подражания. Однако нельзя считать протестантами тех, кто отрицает земную Церковь: П. пытается выстроить идеальную церковную организацию, наподобие той, которая существовала в Древней Церкви (от идеи "общества свободных во Христе" у Лютера до современных версий ривайвелизма — движения за возрождение идеалов Апостольской Церкви).

Особенно ярко учение П. представлено в символических книгах: "Большой" и "Малый катехизис" Лютера (1529); "Аугсбургское исповедание" (1530) и "Апология Аугсбургского исповедания" (1530) Ф. Меланхтона; "Шмалькалденские члены" (1536) Лютера и "Формула согласия" (1580) — лютеранские издания. Кальвиновские "Первый катехизис" (1536), "Женевский катехизис" (1545), "Женевское соглашение" (1551), а также "Галликанское исповедание, или Исповедание веры французских церквей", "Гейдельбергский катехизис" и др. Наиболее яркой чертой теологии П. является отказ от метафизической проблематики понимания истин веры в пользу их практического осмысления (этика, социальное служение). Особенной чертой протестантской теологии является и ее крайняя рационализация, только изредка опротестовываемая отдельными мыслителями. Используя в своем возникновении те же источники, что и мистика (идея непосредственного контакта души верующего с Богом, перенос акцента с внешней стороны культа на индивидуально-психологические, духовно-нравственные аспекты веры, т. е. предельно развивая основоположения теизма [см.]), П. практически не порождает мистической практики в классическом ее варианте. Организационно П. представлено множеством независимых Церквей и сект, связанных, как правило, с традицией раннего П.: лютеранство, цвинглианство (см. Цвингли), кальвинизм (см.; см. также Кальвин), унитарианство, социнианство, меннонитство, англиканство и др.

Церковные организации П. продолжают дифференцироваться вплоть до настоящего времени и насчитывают на настоящий момент более 400 млн. человек. Наибольшее распространение П. получило в США, ФРГ, Скандинавских странах, Великобритании, Канаде, Швейцарии. Интеграционные интенции современного П. нашли свое выражение в создании Всемирного Совета Церквей.

3) В расширительном смысле — историческая форма развития европейской культуры. Такое понимание П. конституировалось в философской традиции после Ф. Шлейермахера, который (в отличие от Г. Лейбница и Г. Калиста, определявших П. как религиозное течение) трактует его в качестве особой "исторической эпохи", что задает интерпретацию П. как специфического направления развития культуры.

Новаторство П. в этой сфере обусловлено следующим: ранняя христианская традиция в лице монашествующих писателей относилась к труду как к чему-то вторичному и подчиненному. Например, для Евсевия Кесарийского совершенной христианской жизнью была жизнь, посвященная служению Богу и не запятнанная физическим трудом. Те, кто предпочитал работать для обеспечения существования, были "второсортными" христианами. Жить и трудиться в миру означало лишиться первосортного христианского призвания и всего, что оно с собой несло. Ранняя монашеская традиция рассматривала работу как таковую в качестве унизительной деятельности, которую лучше всего оставить для социальных и духовных низов. Такие настроения достигли своей кульминации в Средние века. Средневековые писатели отрицали важность труда: они считали его необходимым, но унизительным. Христиане, посвятившие себя жизни и работе в повседневном мире, согласно определению, были второсортными. Как отмечал А. Тилгер в своем исследовании труда в западном мире, монашеская духовность никогда не считала повседневный труд в миру чем-то стоящим. К тем, кто выбирал жизнь и работу в миру в лучшем случае относились со "снисходительным милосердием". Труд не был серьезным делом для истинного христианина. Эразм Роттердамский одним из первых с презрением отнесся к этой идее: по его мысли, труд скромного хлебопашца был более приятен Богу, чем монашеские правила. Реформация изменила такое отношение к труду. Так у Лютера немецкое слова Beruf ("призвание"), обозначавшее в Средневековье монашеское или священническое призвание, т. е. призвание к профессиональной церковной деятельности, приобрело смысл и по отношению к мирским делам. Используя термин Beruf для обозначения деятельности в повседневном мире, Лютер подразумевал религиозную важность и монашеского призвания для жизни, и деятельности в миру. Бог призывает человека служить Себе различными способами — в т. ч. и в миру. В 16 в. в языках всех областей Европы, затронутых Реформацией, происходит коренное изменение значения слова, обозначающего "труд". То же явление наблюдалось и в отношение слова "талант". Данное слово в том значении, как оно было использовано в притче о талантах (Лук 19:11—27), дословно означало слиток серебра или золота, а не человеческое умение, как это принято сейчас. Средневековые проповеди, основанные на этой притче, толковали таланты метафорически, как духовные дары или благодать, даруемые Богом определенным благочестивым христианам. Однако Кальвин истолковал понятие "талант" в плане мирского призвания христиан и способностей, даруемых им Богом, чтобы они могли успешнее действовать в миру. Для идеологов П. и Реформации как результат труда, так и трудящийся человек имели равное значение в глазах Божьих. Не существовало различий между духовным и мирским, священным и светским трудом. Все человеческие труды, какими бы низменными они ни были, вполне способны прославить Бога. Труд стал потенциально продуктивным актом восхваления. Как отмечал Лютер: "Весь мир можно заполнить служением Богу — не только церкви, но и дома, кухни, погреба, мастерские и поля". Как Лютер, так и Кальвин отмечали важность плодотворной деятельности для христианского самоуважения. Трудясь для Бога, христиане вполне в состоянии достичь чувств удовлетворения и самоуважения, которых никак иначе достичь нельзя. Для реформаторов окончательный мотив человеческой деятельности был направлен на Бога: труд является естественным ответом на милостивую инициативу Божью, проявленную к нам, посредством которого мы проявляем нашу благодарность и одновременно служим Ему и восхваляем Его в Его мире. Труд является прославлением Бога, он служит общему благу, в нем проявляется человеческое творчество. В целом же последние два блага охватываются первым. В этой системе отсчета в П. происходит реинтерпретация идеи милосердия. Если в католичестве призрение нищих — "людей Божьих" — богоугодно, то П. видит милосердие в предоставлении возможности обучиться ремеслу и работать. Во многих протестантских странах с 16 в. начало действовать жесткое законодательство против бродяг.

По словам английского последователя Кальвина У. Перкинса, "истинным смыслом нашей жизни является служение Богу посредством служения людям".

Для самого Кальвина общей человеческой обязанностью являлось возделывание сада Божьего в манере, соответствующей, с одной стороны, Богоданным дарам и способностям человека, а с другой — нуждам конкретной обстановки. Общая обязанность трудиться является великим социальным уравнителем, напоминанием о том, что все люди сотворены Богом равными. От взгляда на труд как на социально унизительное, хотя и практически необходимое занятие, которое должно быть уделом социальных низов, богословие Кальвина прямо привело к взгляду на труд как на достойное и славное средство прославления и утверждения Бога через Его творение, которое еще более увеличивает человеческое благополучие. Не случайно те регионы Европы, которые приняли П., вскоре оказались экономически процветающими — таковым оказалось неожиданное следствие нового религиозного значения, придаваемого труду.

Известно, что дореформационный капитализм держал под контролем значительную совокупность клира и даже его высших иерархов. Семейство Медичи смогло полностью скупить папство. Фуггеры контролировали практически каждое епископское назначение в Германии, Польше и Венгрии; они финансировали избрание Карла V императором.

Комментируя значимость и удельный вес трудовой этики П., наилучший специалист по этой проблеме М. Вебер отмечал, что капитализм существовал задолго до Реформации. Капиталистические отношения характерны как для средневековых купеческих князей, так и для традиционных крестьянских обществ. Вебер назвал капитализм, который он узрел в средневековом периоде, "авантюрным капитализмом". Он утверждал, что эта форма капитализма была оппортунистической и беспринципной: она предполагала трату своих денежных доходов на пышный и испорченный образ жизни. Хотя средневековое общество терпимо относилось к финансовой деятельности, она тем не менее считалась безнравственной. Вебер утверждал, что новый "дух капитализма" возник в 16 в. Это был не столько капитализм, сколько его новая конкретная форма. В отличие от средневекового "авантюрного капитализма", эта новая версия капитализма имела твердое нравственное основание. Хотя она поощряла приобретение и накопление богатств, тем не менее относилась к ним аскетически. Эта форма капитализма, согласно Веберу, не была склонна к гедонизму. Напротив, временами она сознательно избегала прямых радостей жизни.

На основании собственных исследований Флоренции 14—15 вв. Вебер пришел к выводу о том, что в сознании тех, кто в этот период приобретал капитал, происходил серьезный конфликт между их финансовой деятельностью, с одной стороны, и спасением их душ — с другой. Например, Якоб Фуггер осознавал серьезное расхождение между своей банковской деятельностью и действиями, которые Католическая Церковь традиционно считала приводящими к спасению. В протестантских обществах же 16—17 вв. приобретение капитала уже не считалось угрозой спасению. Вебер связывает эти новые настроения с возникновением П. Так, британский историк пуританизма К. Хилл следующим образом обобщает различия между протестантским и католическим отношением к капиталу: "Удачливые средневековые деловые люди умирали с чувством вины и оставляли свои деньги Церкви, которая распоряжалась ими непродуктивно. Удачливые протестантские деловые люди более не стыдились своей продуктивной деятельности при жизни, а после смерти оставляли свои деньги другим, чтобы помочь им пойти по своим стопам".

П., утверждал Вебер, выработало "психологические условия, необходимые для развития современного капитализма". Он определил, что фундаментальный вклад кальвинизма заключается в выработке психологических импульсов, основанных на его системе верований. Вебер придавал особое значение понятию "призвания", которое он связывал с кальвинистской идеей о предопределении. Кальвинисты, уверенные в личном спасении, могли участвовать в мирской деятельности, не волнуясь о ее последствиях для своего спасения. При условии, что капитал приобретался приемлемыми средствами и не тратился расточительно, его накопление было лишено каких-либо нравственных изъянов.

Вебер исходил из того, что "в такой же степени, как от рациональной техники и рационального права, экономический рационализм зависит и от способности и предрасположенности людей к определенным видам практически рационального жизненного поведения. Там, где определенные психологические факторы служат ему препятствием, развитие хозяйственно-рационального жизненного поведения также наталкивается на серьезные внутренние трудности". В прошлом эти психологические факторы формировались "религиозными идеями и коренившимися в них этическими представлениями о долге" и, следовательно, в центр исследования попадает "обусловленность "хозяйственного мышления", "этоса" данной формы хозяйства определенной религиозной направленностью".

Иллюстрацией этой обусловленности, по Веберу, служит связь современного западноевропейского хозяйственного этоса с "рациональной этикой аскетического протестантизма". Вебер приводил статистику, которая указывает, что во много конфессиональных районах Германии именно некоторые типы протестантов обладают наибольшим процентом богатств и экономически выгодных позиций.

Метод исследования связи религии и хозяйственного поведения — определение "избирательного сродства" (термин И. Гёте) между формами религиозного верования и профессиональной этикой, т. е. поиск непротиворечия основных положений этики П. такому отношению к хозяйственно-экономической деятельности, которое и выражает дух современного капитализма.

Необходимо отметить, что Вебер был далек от одностороннего понимания такой обусловленности: "Мы ни в коей мере не намерены защищать столь нелепый доктринерский тезис, будто "капиталистический дух"… мог возникнуть только в результате влияния определенных сторон Реформации, будто капитализм как хозяйственная система является продуктом Реформации". Согласно Веберу, "мы стремимся установить лишь следующее: играло ли также и религиозное влияние — и в какой степени — определенную роль в качественном формировании и количественной экспансии "капиталистического духа" и какие конкретные стороны сложившейся на капиталистической основе культуры восходят к этому религиозному влиянию".

Историческими носителями "рациональной этики аскетического протестантизма" (пуританами) являются кальвинизм, пиетизм, методизм и некоторые вышедшие из анабаптизма секты. Принимая за основу пуританской этики кальвинизм, Вебер приходит к выводу, что именно "пуританизм стоял у колыбели современного "экономического человека... способствовал установлению буржуазного, рационального с экономической точки зрения образа жизни…".

Аргументы Вебера в пользу этого вывода следующие.

1. Пуританское вероучение (вера в предопределенность спасения или гибели; обязанность любого трудиться во славу Божью; вера в спасение как дар Божий; строгий аскетизм и т. п.) исключает мистицизм и носит антиритуальный характер, т. е. устраняет главные препятствия на пути "расколдовывания мира" трезвого, рационального мировосприятия.

2. Мировоззрение пуританина позволило увидеть верующему признак своей избранности к спасению в успехе своей профессиональной деятельности: понимание своей профессии как неустанного труда во славу Божью и снятие с зарабатываемых (в результате труда) денег клейма греха сребролюбия.

3. Этика пуритан носит ярко выраженный аскетический характер и сводит к минимуму личное потребление, что при постоянном росте зарабатываемых средств автоматически приводит к постоянному инвестированию производства и его непрерывному расширению. Анализ аскезы занимает у Вебера особое место; он отмечает ее исторический путь как смену двух этапов: первый — когда "аскеза перемещалась из монашеской кельи в профессиональную жизнь и приобретала господство над мирской нравственностью" (это период одухотворения капитализма этикой Реформации) и второй — современный: "По мере того как аскеза начала преобразовывать мир, оказывая на него все большее воздействие, внешние мирские блага все сильнее подчиняли себе людей… В настоящее время дух аскезы… ушел из этой мирской оболочки. Во всяком случае, победивший капитализм не нуждается более в подобной опоре с тех пор как покоится на механической основе".

На этапе своего генезиса, новоевропейский капитализм, освященный аскетической этикой пуритан, обладал некоторыми особенностями. Во-первых, его носителями были "поднимающиеся средние слои ремесленников", т. е. представители среднего класса, которым противостоял крупный капитализм старого типа, "капиталистические предприниматели из кругов торгового патрициата", воплощением которого выступали благородные наследники купеческого капитала и еврейские финансовые круги: "еврейский капитализм был спекулятивным капитализмом париев, пуританский капитализм — буржуазной организацией трудовой деятельности". Во-вторых, социально-этический тип провозвестника нарождающегося капитализма — это "люди, прошедшие суровую школу жизни, осмотрительные и решительные одновременно, люди сдержанные, умеренные и упорные по своей природе, полностью преданные своему делу, со строго буржуазными воззрениями и принципами".

Вывод Вебера был таков: этика П. (с ее понятием "профессионального долга", "внутримирским аскетизмом" и бережливостью, идеалом личной инициативы и ответственности только за себя) наиболее полно выражала основные идеологические и психологические моменты духа новоевропейского капитализма. Дух протестантской этики "нашел в капиталистическом предприятии свою наиболее адекватную форму, а капиталистическое предприятие… нашло в нем наиболее адекватную духовную движущую силу".

А. В. Васин, Д. К. Безнюк