Мистика - это...

МИСТИКА (от греч. "таинственный") — в религиях теистского (см. Теизм) типа — религиозная практика, направленная на обретение непосредственного сверхчувственного единения с Богом в экстатически переживаемом акте откровения. В контексте теистской трактовки Абсолюта как личности ("живой Бог" иудаизма [см.], христианства [см.] и ислама [см.]) М. организуется на коммуникативной основе: общение индивидуальной души с Богом осмысливается как диалог, духовное единство, которое принципиально недостижимо односторонним усилием мистика, но предполагает обоюдность стремления. Сам богоискательский порыв мистика трактуется как внушенный Богом, по мысли Августина, "от самого источника истины исходит некое увещевание, понуждающее нас памятовать о Боге, искать его и страстно... жаждать".

Конституирование М. осуществилось в христианстве благодаря текстам Псевдо-Дионисия Ареопагита, переведенными позднее на латынь Иоанном Скотом Эриугеной: именно к Ареопагитикам, в частности, восходит даже сам термин "М.". Исходным условием формирования зрелой М. является высокое развитие религиозного сознания, ибо М., во-первых, предполагает осмысление предмета веры в качестве трансцендентного миру, а, во-вторых, фундаментальным для мистического познания является принцип сверхрациональности, сознательного отказа от рационально-логических методов.

В рамках оформившегося христианства М. выступает как способ непосредственного богопостижения, основанного на сверхразумном созерцании и чувстве (душа мистика у Григория Нисского [см.] как "сложившая покрывало со своих очей" и "чистым оком взирающая"), — в противоположность такому рационализированному способу богопознания, как схоластика. При этом за М. оставался приоритет в адекватном постижении Господа. Аналогичен пункт зрения Каббалы в иудаизме, а также исламского суфизма. Так, по убеждению Абу Хамид ал-Газали, "мелочные споры о богословских или юридических тонкостях нужно заменить великим чувством устремленности к Богу". Вместе с тем фундаментальным для М. является признание невыразимости словами мистического опыта в силу его богоданности: "не опишет язык, не передаст никакое красноречие, ибо область его — иная область, и мир его — иной мир" (Ибн Туфейль).

В этой традиции феномен откровения описывается в мистической литературе как озарение, излитие Божественного света, как момент непосредственного узрения Бога. У Ансельма Кентерберийского, например, "Бог есть свет и истина", "сам свет", и невозможно познать Бога, "кроме как через Божественный свет", и в момент откровения "око души моей слепимо блистанием". Символика света характерна для любых форм М: христианскому истолкованию человека как несущего в себе несотворенную "искорку", стремящуюся соединиться с "Божественным светом" (Экхарт — см.), близко понимание личности как "Божественной искры" в телесной "оболочке" у приверженцев хасидизма. Бог мыслится как свет в ортодоксальном исламе (метафорика света в Коране, сура "Солнце"). Таким же образом Он характеризуется в суфизме: "из блеска, из надмирного огня... текущий огнь, горящая любовь" (Омар Ибн ал-Фарид). В православной традиции метафора "внутреннего света" передает изначальную предрасположенность души к восприятию спасительной веры. В протестантстве душа, несущая "в себе внутри Христа", характеризуется как "несущая внутренний свет".

В целом, центр тяжести приходится в М. на специальную практику, имеющую своей целью непосредственное усмотрение истины в акте, выступающем для человека озарением, а для Бога — откровением. Акт откровения экстатически переживается мистиком и сопровождается разнообразными пограничными состояниями сознания: транс; автоматическое говорение с включением в речь слов на несуществующих языках (глоссолалия [см.]); галлюцинации и т. п.

Практика М. предполагает овладение специальными психотехническими приемами сознательного введения себя в соответствующее состояние. Центральным смыслом всех вариативных приемов этого ряда выступает подавление индивидуальности сознания, понятое как освобождение пути для слова Божьего, ибо в момент откровения устами мистика будет говорить Бог. Главной целью практикуемых М. психотехник является "спокойствие души", фактически означающее отчуждение мистика от собственной внутренней сути. Это присуще самым разнообразным религиям: отвлечение от внешних предметов и достижение абсолютного покоя с полным угасанием растворяющегося в Абсолюте сознания в йоге; практика медитации в веданте; последовательный отказ от себя в христианских монашеских обетах — обете нестяжания как отречения от земных благ, обете целомудрия как отречения от своего тела и обете послушания как отречения от свободы воли и духа.

Трактовка материального (в том числе и телесного) начала как малозначительного ведет в М. и в теизме к пониманию души как "искры Божьей, только смешанной с плотью" (Гуго Сен-Викторский), "Божественной искры в телесной оболочке" (см. хасидизм), "Божьего огня, стремящегося к Богу из телесных оков" (суфизм). Органичным элементом мистической практики является "умерщвление плоти", понятое как путь к освобождению духа: посты, всенощные бдения, целибат, самобичевание и т. д.

Приобщение к мистической практике невозможно посредством освоения традиции и делает необходимым личный патронаж новичка носителем мистического опыта. Поэтому особо важна в М. фигура наставника: гуру в индуизме, старец в исихазме, дервиш в суфизме, цадик в хасидизме и т. п. Однако овладение всеми описанными приемами выступает как внешнее по отношению к главному содержанию мистической готовности к экстазу откровения — страстной любви к Господу и напряженному желанию постижения и озарения.

Акцент на незамысловатых религиозных чувствах и отсутствии необходимости в "книжной учености" для постижения абсолютной истины делают М. в высшей степени привлекательной для плебса. Кризис христианства 11—12 вв., вызванный предельной институциализацией Церкви, приобретшей в глазах мирян облик карающего социального органа, был усугублен предельным усложнением вероучения усилиями схоластики. Фактически, последняя поставила возможность спасения в зависимость от изощренного знания латыни. Христианство оказалось перед угрозой превращения в ритуализированную религию с высоким образовательным цензом — реально недоступную для низших слоев. В результате в 1207—1209 Франциск Ассизский основывает братство миноритов, базирующееся на идее реставрации исходной евангельской веры как непосредственного чувства и на проповеди всеобщей нищеты и братской любви "ко всем творениям".

В исламе, не акцентирующем аскетизм (приписываемый Мухаммаду [см.] тезис "нет дервишества в исламе", описание мусульманского рая как роскошного гарема и т. п.), судьбы М. складывались иначе, чем в христианской Европе. Если мистики-суфии (см. Суфизм) изначально преследовались, то христианские мистики канонизировались. Основоположник христианской М. Бернар Клервоский был влиятельнейшим лицом своего времени, советником монархов и Пап Римских. Мусульманский основатель М. — ал-Халладж — был казнен как еретик.

Статус М. в структуре религиозного сознания противоречив. С одной стороны, мистическая практика квалифицируется как ортодоксальная: в христианстве, начиная с Августина, мистическое богопознание объявляется высшим и "венчающим собою постижение истины". С другой стороны, среди казненных инквизицией еретиков приверженцы М. составляют подавляющее большинство. В результате на основе сходных с духом М. идей непосредственности контакта души с Богом выросло христианское протестантство.

Как считал А. Эйнштейн, 21 в. "будет веком мистики, либо его совсем не будет".

А. А. Грицанов