Машиах - это...

МАШИАХ (букв. с иврита — "помазанный", "помазанник"; в рус. традиции — через греч. посредство — Мессия) — в иудаизме — особый посланник Бога, идеальный царь из рода Давида, который явится в конце времен (см. Эсхатология, Апокалиптика, Даниэль), чтобы принести Избавление (см. Геулла) народу Йисраэля, или Израиля, а также всему человечеству. Идея М. и мессианизма как чаяния лучшей жизни, торжества мира и гармонии, а также справедливого суда над неправедной историей впервые формируется в иудейской традиции и в ней же впервые обретает универсальный смысл. Наряду с этическим монотеизмом мессианская идея является важнейшим духовным вкладом еврейского народа и иудаизма в мировую культуру. В ожидании и приближении наступления Мессианской эры, согласно иудейской традиции, заключается смысл длящейся человеческой истории. В этой идее отразился напряженный историзм еврейского религиозного мироощущения: в то время как другие народы, начиная с шумеров, относили свою мечту о блаженном "золотом веке" в далекое прошлое, иудейское сознание выносит ее в отдаленное будущее: история, неправедная и кровавая по определению, должна перейти в иное качество, стать историей с "человеческим лицом" (отсюда, вероятно, именование М. в Книге Даниэля как Сына Человеческого), увенчаться Мальхут Элоѓим — Царством Божьим.

Как свидетельствуют тексты канонической еврейской Библии, или Танаха, слово "М." первоначально обозначало того, кто помазан по указанию Божьему священным елеем, и относилось как к первосвященнику Аарону и его потомкам — коѓэнам, священнослужителям (Лев 4:3, 5:16), так и к израильско-иудейским царям — Шаулю, или Саулу (см. Пророки), Давиду, Шеломо, или Соломону, и т. д. (1 Цар 12:3, 5, 16:6; 2 Цар 19:22; 2 Пар 6:42; Пс 18:51, 20:7). Позднее, но по-прежнему в библейский период, слово "М." приобрело более расширительный смысл: оно стало обозначать тех, кто не подвергся в буквальном смысле ритуалу помазания, но наделен Богом огромной духовной властью, избран Им для свершения великих дел. В этом смысле помазанниками именуются праотцы, или патриархи, еврейского народа (Пс 105:15; 1 Хрон, или 1 Пар 16:22), а иногда слово "М." употребляется по отношению ко всему народу Израиля (Пс 89:39, 52, 84:10). В эсхатологическом смысле слово "М." не употребляется в Танахе (М. описывается перифрастически; см. ниже), но сама идея Избавления народа Израиля и всего человечества, окончательного утверждения избранного народа на Земле обетованной, без чего невозможно разрешение мировой истории, проходит через весь текст Танаха — от Обетования Аврааму, через потомство которого "благословятся все плена земные" (Быт 12:3), до пророческих видений Даниэля о пришествии М. — Сына Человеческого (Дан 7).

В еврейском мессианизме слиты неразрывно мотивы политические и этические, национальные и универсальные. История народа, формообразующим моментом которого стало рабство Египетское и Исход из него (см. Танах, Тора, Моше), была начиная с древности по преимуществу историей бедствий и страданий, поэтому она не могла не породить страстной мечты об Избавлении и Избавителе, спасающем от рабства физического и духовного. Черты такого мессианского Избавителя отчетливо прослеживаются уже в личности пророка Моше, или Моисея: именно он, выведя народ из рабства и даровав ему Тору (Закон), открывает ему путь к конечному, эсхатологическому спасению. Не случайно в Талмуде и Мидраше Моше именуется "первым Избавителем" (Рут Рабба 2:14), в то время как М. — "последний Избавитель" (Берешит Рабба 85). Однако окончательное оформление мессианской идеи связано с личностью, общественной и государственной деятельностью царя Давида, ставшего прототипом М. Истоком кристаллизации мессианской идеи становится пророчество Натана (Нафана) — Обетование Господа Давиду и его дому (роду): "И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки" (2 Цар 7:16; Синод. перевод; далее — СП). Именно на это пророчество будут опираться в дальнейшем "письменные" пророки (см. Пророков Книги), давая развернутую парадигму мессианизма и наполняя ее не только национальным, но и универсальным смыслом, — в особенности Амос (см. Пророков Книги), Ѓошеа, или Осия (см. Пророков Книги), Йешайаѓу, или Исаия, Йирмеяѓу, или Иеремия, Йехезкель, или Иезекииль. Время правления Давида осталось в сознании народа как вершина пройденного исторического пути, а все, что происходило дальше, особенно после раскола Израильского царства на Северное Израильское и Иудейское (конец 10 в. до н. э.), виделось как вереница бедствий, "пиками" которых стали гибель десяти колен Израилевых в ассирийском плену и гибель Иудеи, Иерусалима (см. Йерушалаим), Первого Храма (см. Храм) под ударами Бавеля (Вавилонии), а затем — Вавилонское пленение. Чем мрачнее становилась действительность, тем ослепительнее виделось пророкам будущее — царство М., хотя он по-прежнему не именуется М., но описывается разного рода мессианскими и эсхатологическими терминами и образами: "Отросток", "Отрасль" и "Побег", "Ветвь" на "древе" Йишая, отца Давида, — у Йешаяѓу ("Отрасль Справедливая"; этот образ будет фигурировать и у более поздних пророков), "Служитель Божий", "Раб Божий" у Второисаии (см. Йешаяѓу), "Учитель Справедливости" или "Наставник Праведности" у Йоэля (Иоиля) — это именование будет особенно важным для членов Кумранской общины (см. Кумранские свитки), "Росток" у Зехарьи (Захарии), "Сын Человеческий" в Книге Даниэля (последнее именование станет чрезвычайно важным не только для иудейской, но и для христианской традиции, и именно оно фигурирует в Новом Завете). Мессианская эра видится пророку как грандиозная утопия будущего, как время кардинального преображения человечества и всей земли, возможного только через "Познание Бога", и пастырем на этом духовном пути предназначено быть народу Израиля, который соберется в конце концов на своей земле из всех мест изгнания (см. Галут) и расссеяния: "И пойдут многие народы, и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям; и будем ходить по стезям Его. Ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима" (Ис 2:3; СП); "И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, — и покой его будет слава. ...И поднимет знамя язычникам, и соберет изгнанников Израиля, и рассеянных Иудеев созовет от четырех концов земли" (Ис 11:10; СП).

Уже Кумранские свитки свидетельствуют об упрочившейся концепции "предмессианских мук" — мук рождения М. избранным народом. Страдания и гонения с начала периода насильственной эллинизации, а затем эпохи римского владычества вызывают к жизни взрыв мессианских чаяний, множество мессианских сект, одну из которых составляли ессеи. Однако с не меньшим напряжением прихода М. ждали перушим — фарисеи. Вера в уже осуществившийся приход М. становится исходным пунктом христианского миросозерцания: первые христиане составляют особую секту в иудаизме, члены которой полагают, что М. уже явился в образе Йешуа ѓа-Ноцри — Иисуса Назаретянина (из Нацрата, или Назарета), чтобы возвестить путь остальным (см. Иудеохристиане). Греческий вариант имени и титула Йешуа ѓа-Ноцри — Иисус Христос — является калькой-переводом его еврейского имени и титула — Йешуа ѓа-Машиах (Христос в переводе с греч. — "Помазанник"). При этом право на такой титул Иисус, согласно родословиям в евангельских текстах, имеет только в силу своего происхождения из дома Давидова (см. подробнее Евангелие). В концепции апостола Павла Иисус был Богом еще до рождения, воплотившимся Словом Божьим (см.; см. также Троица, Тринитаризм). Согласно стержневой иудейской традиции М. остается просто человеком, хотя он и может быть наделен сверхъестественными способностями. Однако он не Богочеловек, как в концепции христианской, но орудие в Божьих руках для осуществления Его воли. Прежде всего из-за различий в концепциях М. начинают постепенно расходиться две религиозные традиции — иудейская и христианская. Этому способствовало бурное, неспокойное время, вспыхнувшее восстание против Рима (Иудейская война). В это время вера в приход М. становится частью повседневных народных чаяний. Иосиф Флавий сообщает о многих мессианских движениях (Иудейская война 2:444—448). Одним из народных вождей стал Йеѓуда Галилеянин, основатель движения зелотов, сторонников отчаянного сопротивления Риму до конца (следует заметить, что воззрения зелотов оказываются в равной степени не очень близкими как раннему христианству с его проповедью смирения и морального совершенствования, так и фарисейскому движению — раввинистической традиции, считающей углубленное изучение Торы и верность своей вере более важным путем, нежели открытое сопротивление). Вождем самого массового из мессианских движений во 2 в. становится Бар-Кохба, которого провозглашает М. рабби Акива. Но сам Бар-Кохба не называл себя царем, а только вождем, князем, и на отчеканенных им монетах рядом с его именем фигурирует имя священника Элеазара.

Начиная с 13 в. — с появления Книги Зоѓар — вопрос о М. становится одним из центральных для Каббалы. Зоѓар рассматривает избавление как сверхъестественное чудо, связанное с постепенным озарением мира светом М. Когда дух нечистоты будет изгнан из мира и Божественный свет воссияет Израилю, восстановится мировая гармония, царствовавшая некогда в Эдемском Саду до грехопадения Адама (см. Тора). Тогда ничто не будет отделять творение от Творца, тогда раскроется глубочайший мистический смысл Торы, который символизирует Древо Жизни, лишенное, в отличие от Древа Познания Добра и Зла, раздирающей полярности. Разочарование в несбывшихся мессианских надеждах после изгнания евреев из Испании стало причиной переосмысления мессианской идеи, особенно у каббалистов Цфата в Эрец-Йисраэль (Земле Израиля) и, прежде всего, у Йицхака Лурии (см. Лурия), который придал понятиям "галута" и "искупление" универсальный вселенский смысл. В концепции Лурии М. только завершит процесс Избавления, но на сам еврейский народ возлагается задача исправления мира, возвращения его в состояние первоначальной гармонии через собирание рассеянных и облеченных в скорлупы зла искр Божественного света. Именно в этом Лурия усматривает смысл рассеяния народа Израиля, а затем собирания его в Земле Обетованной. Идея ответственности каждого человека за приближение прихода М. оказалась чрезвычайно важной для последующей еврейской культуры. В раннем хасидизме акцент в понимании М. и его роли перенесен на мистическое избавление отдельной личности (возможно, под влиянием крушения надежды на саббатианство и массовое избавление в ближайшем будущем): каждый человек становится как бы М. для своего собственного малого мира. В глобальном масштабе мессианскую идею вновь выдвинет такое течение хасидизма, как Хабад, склонный видеть в своих цаддиках претендентов на роль М. как всеобщего Избавителя еврейского народа и всего мира.

Ортодоксальный иудаизм, сохраняя традиционную концепцию М., относится очень осторожно к любым скороспелым рассуждениям о нем, к попыткам искусственно ускорить его приход. Именно поэтому часть духовных лидеров ортодоксального иудаизма (в том числе и лидеры Хабада) не приняла политический сионизм, связанный с возникновением государства Израиль: с их точки зрения, еврейское государство на этой земле может создать только М., а сионизм подменил идею М. чисто политической. Другие же, т. н. религиозные сионисты, увидели в возвращении многих евреев в Землю обетованную и в воссоздании там государства начало процесса Избавления, завершение которого, тем не менее, зависит от усилий каждого.

Мессианская идея, рожденная еврейской культурой, вызвала к жизни множество различных форм мессианизма в истории человечества — религиозных и политических, национальных и интернационалистских.

Г. В. Синило