Мамардашвили - это...

МАМАРДАШВИЛИ Мераб (1930-1990) - грузинский и российский философ Работал в редакциях журналов "Вопросы философии" и "Проблемы мира и социализма" (Прага), в Институте международного рабочего движения В 1968-1974 - зам главного редактора журнала "Вопросы философии" В 1974 был уволен по идеологическим причинам С 1980 - научный сотрудник Института философии АН Грузии (Тбилиси) Философская и публично-просветительская деятельность М сыграли важную роль в становлении независимой философской мысли в Советском Союзе Большое духовное и образовательное значение имели курсы лекций по философии, прочитанные им в 70-80-х в различных ВУЗах страны, а также многочисленные интервью и беседы с ним, записанные и опубликованные в годы перестройки Сквозная тема философии М - феномен сознания и его значение для становления человека, культуры, познания Сознание М рассматривал как космологическое явление, связанное с самими основаниями бытия, а онтологию сознания он считал неустранимой структурой современной парадигмы рациональности (онтология рассматривалась М конструктивно - как предельная форма мыслимости и практикования, а не репрезентативно Ранние работы М связаны с деятельностью Московского логического кружка, который сложился в начале 50-х на философском факультете МГУ Кружок стремился исследовать мышление как исторически развивающееся органичное целое Средством такого исследования должна была стать особая содержательно-генетическая логика, разработка которой предполагалась в кружке Первоначально такая логика разрабатывалась на пути экспликации и описания метода и логики "Капитала" Маркса В этой связи М исследовал процессы анализа и синтеза "диалектического целого" (системы), взаимосвязь формы и содержания мышления, соотношение логического и исторического в исследовании систем и др Проблемы, поставленные логическим кружком и этими исследованиями, получили своеобразное отражение в более поздней работе М "Формы и содержание мышления" (1968), где на материале немецкой классической философии М по существу воспроизводятся фрагменты актуальных дискуссий 50-х о путях построения содержательно-генетической логики и демонстрируется собственный подход к этим проблемам Однако, вскоре логический кружок вплотную столкнулся с проблемой онтологии мышления, те с проблемой выбора предельных объяснительных категорий по отношению к феноменам мышления Результатом осознания этого стала формулировка участниками кружка различных подходов и исследовательских программ М занял последовательную картезианскую позицию, положив в основание трактовки мышления представление о нем как состоянии сознания Эта позиция во многом определила стиль и направление его последующих исследований, а категория сознания стала центральной в его философии Построение позитивной теории сознания М полагал невозможным, поскольку сознание как таковое в силу своей интенциональности не может быть схвачено в категориях "предмета" или "вещи" Возможным решением он считал разработку метатеории, направленной на наличные языковые и символические формы, посредством которых могут схватываться те или иные структуры сознания Эту задачу можно обозначить как задачу экспликации и вычленения фундаментальных философских допущений относительно структуры сознания или задачу историко-философского метаописания сознания Таким образом, историко-философское самоопределение становится другой отличительной чертой подхода М Саму философию он полагал принципиально открытой культурной формой, в которой происходит экспериментирование с самими предельными формами и условиями мыслимости Результатом этого экспериметирования, производимого с наличным языком и мыслительным материалом, является изобретение форм, открывающих новые возможности мышления, человеческой самореализации, культуры Реальное поле философии М полагал единым как некоторый континуум философских актов, реализующих определенную мысленную неизбежность Считал, что различия в философских системах возникают лишь на этапе языковой экспликации этих актов и их интерпретации Таким образом, М различал "реальную философию", которая едина, и "философии учений и систем", предметом которых является "реальная философия" Принципиальной чертой реальной философии как онтологической основы философии является предельная персоналистичность, экземплифициро-ванность и индивидуальность Полагал, что только в точках индивидуации и экземплификации актов сознания как реальных философских актов происходит онтологическое "доопределение мира" За счет понятия реальной философии и принципа индивидуации осуществлял выход за рамки гносеологической трактовки сознания к онтологической постановке проблемы Разработка метода истории философии как метатеории сознания осуществлялась М на различном материале Так, работа "Формы и содержание мышления" посвящена критике гегелевской теории познания и гегелевского метода истории (оппозиция гегельянству являлась общей установкой участников логического кружка) Вместе с тем, кан-товская априорная форма, гегелевская содержательная форма рассматриваются М в ней как методологические структуры мышления, посредством которых разрешались реальные гносеологические проблемы классической философии Эта книга особенно важна в плане понимания последующих работ философа, поскольку категория "формы" занимает в них фактически одно из центральных мест В дальнейшем под "формой" вообще М понимал некоторую генеративную структуру или "орган" мысли, познания, культуры Имея некоторое обобщенное, но вместе с тем до конца аналитически не прослеживаемое содержание, "форма" всегда предполагает некоторую неопределенность, преодолеваемую только в экземпли-фицированных актах сознания Доопределяемое в актах сознания конкретноесодержание формы всегда исторично и в этом смысле случайно, однако, сама форма не сводима к этим содержаниям, поскольку обладает по отношению к ним порождающей функцией Форма, по М, - это порождающая конструкция мыслей, смыслов, переживаний, человеческих состояний вообще Это своеобразная искусственная приставка к естественным способностям человека и "машина", производящая предельные человеческие состояния В 60-х М обращается к анализу сознания в работах Маркса, в ходе которого он показывает, что политэкономи-ческая теория Маркса имплицитно содержит неклассическую концепцию сознания Марксовы абстракции "практики", "превращенной формы", "идеологии", "надстройки" существенно трансформировали классическое поле онтологии и эпистемологии М показывает, как с помощью этих абстракций и особого метода мышления Маркс вышел за рамки рефлексивной конструкции самосознания, заданной Декартом и немецкими классиками Особенно глубокую разработку у М получает категория "превращенной формы" Эта категория указывает на те свойства и структуры сознания, которые не поддаются развертке на уровне актов рефлексии Спецификой превращенной формы является действительно (а не в сознании наблюдателя) существующее извращение содержания или такая его переработка, при которой оно становится неузнаваемым прямо В своих лекциях по античной философии, лекциях о Декарте ("Картезианские размышления"), и Канте ("Кантианские вариации") М анализирует аппарат философской мысли как язык "реальной философии", за которым стоят определенные феномены сознания и структуры мышления С одной стороны, это всегда всегда экземплифи-цированные акты сознания тех или иных мыслителей и философов, а с другой - акты, в которых выкристаллизовывались порождающие структуры европейского мышления Теория припоминания Платона и его абстракция рациональной структуры вещи ("идея"), принцип cogito и теория непрерывного творения Декарта, априорные формы и принцип интеллигибельности Канта, Марксова концепция превращенных форм сознания и понятие "практики" - эти философские парадигмы, с точки зрения М, являясь определенной трактовкой феномена сознания, в значительной степени конституировали онтологическое поле философии и европейский тип рациональности Отличия классического и неклассического типов рациональности становятся темой специальной работы философа Область философских интересов М не ограничивалась историей философии Возможности исследования феномена сознания обсуждались им в рамках гносеологии, социальной философии, методологии психологии, на материале психоанализа и, наконец, на материале искусства В лекциях о Прусте и его романе "В поисках утраченного времени" М анализирует художественное произведение как "производящее произведение", в котором смыслы не предза-даны в авторском замысле, а устанавливаются по ходу создания самого произведения Сама форма романа выступает здесь своеобразной "машиной" или "органом" сознания, позволяющей человеку отдать себе отчет в собственных чувствах и переживаниях, довести эти состояния до формы сознания Исходную бытийную структуру сознания М полагал символичной Символ, в отличие от знака, не предполагает непосредственного референта, он указывает на бытийную структуру, а не на предметное содержание сознания Символы - это своего рода "органы" или "орудия" сознания, структуры, изменяющие режимы сознательной жизни, то, с помощью чего организуются предельно когерированные состояния (например, символ смерти) Другим выделенным им принципом организации сознания, является его иерархичность или полиструктурность Сознание не гомогенно, его невозможно редуцировать к какой-то одной структуре Различные структуры сознания накладываются друг на друга, переозначивают себя в семиотических процессах, а кроме того, еще и экранируются, те проецируют себя на другие структуры как на экраны Именно свойство экранирования создает иллюзию рефлексивной объективации сознания, когда вся сложная иерархическая структура сознания, включающая бытий-но-символический уровень, процессы семиотизации и др, сводится к предметному содержанию Вторичные структуры сознания, упаковывающие исходные структуры и несущие их в неузнаваемом, превращенном виде, становятся доступными для производства, технологизации, тиражирования, массовизации и тд Вместе с тем, ставшее массовым производство сознания создает опасность его фрагментаризации, разрыва с генеративными структурами Ответственность интеллектуала, философа и ученого сегодня состоит в "обязательности формы", те в постоянном усилии по выполнению полных и целостных актов мысли, воспроизводящих интеллигибельную форму мышления в целях воспроизводства и сохранения ее в культуре Другой опасностью, которую обсуждал М в последние годы, является антропологическая катастрофа, порождаемая разрушением интеллигибельных форм цивилизации, культуры, языка, онтологических структур сознания М рассматривал человека как некоторую возможность или потенциальность самоосуществления Становление и самоосуществление человека в таком смысле невозможно вне интеллигибельного пространства, допускающего самореализацию, и вместе с тем, вне усилия самого человека по восстановлению достоверности сознания и усилия мысли на собственных основаниях Ситуация антропологической катастрофы была описана М с помощью принципа "трех К" Первые два "К"; Картезий (установление достоверности знания и соразмерности человека миру в актах "Я есть", "Я могу"), Кант (принцип формальной интеллигибельности), задают онтологическую основу рациональности, а третье "К" (Кафка) - неописуемую ситуацию абсурда, когда при всех тех же знаках и предметных номинациях и наблюдаемости их натуральных референтов, не выполняется все то, что задается первыми двумя принципами Третье "К" порождает "зомби-ситуации", вполне человекоподобные, но в действительности для человека потусторонние, лишь имитирующие то, что на деле мертво Продуктом их, в отличие от Homo sapiens, те от знающего добро и зло, является "человек странный", "человек неописуемый" Проблема человеческого бытия, с точки зрения К-принципа, состоит в том, что ситуации, поддающиеся осмысленной оценке и решению (например, в терминах этики), не даны изначально, создание и воспроизводство таких ситуаций каждый раз требует человеческих усилий по осуществлению "актов мировой вместимости", относящихся к кантовским интеллигибили-ям и декартовскому cogito sum