Концептуальный Анализ Сознания Э. Кенни - это...

Спустя сорок лет после опубликования книги Гилберта Райла "Понятие сознания" в Великобритании вышла книга Энтони Кении "Метафизики сознания", оглавление которой в основном повторяет оглавление книги Райла. Сделал это автор новой книги не случайно. Ее содержание наглядно показывает, что и в новейшей аналитической философии сохранились сторонники концептуального подхода к проблеме сознания. Как п в свое время Райл, Кении считает наследие Декарта главным препятствием к адекватному пониманию сознания и психики, в особенности если учитывать широкое распространение в последние годы неокартезианства (в частности, после "менталистской революции" Хомского в 70-е годы). До сих пор многие философы и психологи отождествляют сферу психического с сознанием (consciousness), данным нам в интроспекции. Декартова теория сознания намного пережила его теорию материи. Английский философ подчеркивает, что написал свою книгу с позиции аналитической философии, а его метод был лингвистическим. Это, однако, не исключает опору в ряде случаев на понятия и идеи более ранних течений в философии, например на средневековый аристотелизм. Кении напоминает, что главную оппозицию картезианскому дуализму в XX в. составил бихевиоризм. К счастью, в современной философии имеется альтернатива этим крайним позициям: такую альтернативу представил поздний Витгенштейн. В отличие от бихевиористов он считал, что ментальные состояния не сводимы к их телесному выражению; в отличие от дуалистов он не считал, что эти состояния совершенно отделимы от телесного выражения. Внешнее выражение некоторого ментального процесса служит критерием этого процесса, а не его причиной. То есть необходимой чертой понятия ментального процесса оказывается то, что он должен определенным образом проявляться. Критерии, по Витгенштейну, следует отличать от симптомов. Так, некоторые нейтральные события или состояния в мозгу могут быть симптомами ментальных состояний, но не могут быть критериями, как некоторые виды поведения человека. Например, рассуждает Кении, не исключено, что в один прекрасный день те или иные мозговые процессы конкретного человека можно будет рассматривать как эмпирическое свидетельство знания этим человеком английского языка, но готовность человека воспользоваться своим английским является не просто симптомом, а необходимым концептуальным критерием знания им английского. Менталистские понятия (желание, верование, намерение, мотив, повод и др.) не могут быть поняты вне их роли в объяснении и разумном представлении поведения других людей. "Само сознание может быть определено как способность к поведению сложного и символического вида, которое конституируют лингвистические, социальные, моральные, экономические, научные, культурные и другие характеристики активности человеческих существ в обществе". В этом первичном смыслесознание (mind) есть способность (т.е. предрасположенность) овладевать интеллектуальными навыками, например умением говорить.. Сознание является как волевой, так и когнитивной способностью, констатирует Кении. Интеллект, продолжает английский философ, есть способность исключительно человеческих существ подводить данные чувственного опыта под универсальные понятия и высказывать о них объективные суждения. Это способность обладать теми состояниями сознания, которые проявляют сложную интенциональность, получающую выражение в артикулированном языке. Знаки и жесты становятся символами благодаря нашему участию в правилосообразной активности языка в процессе взаимодействия с другими людьми. Поскольку сознание - это совокупность способностей, то ему нельзя найти определенное местонахождение в теле, например в мозге, указывает Кении. Подчеркивание того, что сознание не является физическим объектом, не есть дань спиритуализму и признание картезианского "призрачного духа" (понятие, введенное Райлом. - А.Г.). Наше поведение - поведение всего тела. Связь сознания и поведения есть то, в чем проявляется ментальность. Концептуальная (необходимая, критериальная) связь между мозгом и сознанием - не необходимая, открываемая в эмпирическом исследовании. Способности, как и другие диспозициональные свойства, предупреждает Кении, не следует гипостазировать, превращать в подобие субстанций. Структура сознания формируется отношениями между способностями. Его главные способности - это способность суждения, волевая способность и интеллект, или способность понимания. С помощью интеллекта мы схватываем значение слов и предложений, которые мы применяем в суждении и волении. Понятие "диспозиция" обозначает середину пути между способностью и самим действием, между чистой потенциальностью и полной актуальностью, если использовать эти схоластические термины. В основе многих философских теорий человеческой самости, пишет Кенни, лежит грамматическая ошибка - неверное понимание рефлексивного английского местоимения "self". Очень трудно дать объяснение логики упротребления этого слова (как и слова "я"). Оно не является указывающим выражением, как это зачастую представляется. А вот картезианское "эго", утверждает английский философ, берет начало из смешения способности интеллекта с воображением. Отождествляя себя с содержанием своего сознания (которое на языке схоластов называется "фантасмами"), Декарт отождествлял себя со своим воображением, а не интеллектом. ""Самость" философов была изобретена отчасти для того чтобы быть носителем или наблюдателем этих секретных мыслей и страстей. Самопознание в соответствии с философией самости служит для контроля этой внутренней жизни". В конце книги Кенни, как и Райл, рассматривает логику употребления понятия "знание". Знание, пишет он, есть способнось особого рода, а не состояние. Не всякое знание проявляется в поведении. Зная что либо, мы способны разнообразными путями модифицировать наше поведение в соответствие с поставленными целями. Обладание знанием категориально отличается от понятия "хранение информации" (в смысле теории коммуникации). Структура может хранить некоторую информацию, не имея никакого знания. Содержать информацию - значит быть в определенном состоянии, но не обладать диспозициональным свойством. Кенни в целом удалось сохранить и подкрепить антисциентистскую установку Райла на разработку "логической географии" наших знаний о психических процессах. Он убежден, что именно концептуальный анализ того, как мы употребляем слова ментального словаря, способствует преодолению всевозможных заблуждений и недоразумений, которые появились в последние годы в связи с бурным развитием ряда научных дисциплин, связанных с объяснением процессов знания, понимания, памяти, принятия рациональных решений, моделирования интеллектуальной деятельности и проч. Причем это отнюдь не делает устаревшей длящуюся многие десятилетия полемику англоязычных философов с Декартовой моделью сознания и ее современными интерпретациями.