Хваления - это...

ХВАЛЕНИЯ, Книга Хвалений, Псалмы, Книга Псалмов, Псалтирь (иврит. Сефер Тегиллим — "Книга Хвалений", "Книга Славословий"; в рус. традиции — Псалтирь, Псалтырь) — в иудейской традиции (см. Иудаизм) первая книга, открывающая Кетувим (Писания; см.) — третий раздел еврейской Библии, или Танаха, и вошедшая также в состав ветхозаветных книг (см. Ветхий Завет) христианской Библии — между Книгой Ийова (Иова; см. Ийов) и Книгой Притчей Соломоновых (см. Притчи). Книга Х. представляет собой антологию древнееврейской (библейской) религиозно-философской лирики и является основой как иудейской, так и христианской литургии. Связаны в европейском сознании с именем царя Давида.

Слова "псалом" и "псалтирь" не имеют к ивриту никакого отношения: это следы эллинизма, внесенные александрийскими переводчиками. Греческое слово psalmos буквально означает "бряцание по струнам", а слово psalterion впервые появляется у выдающегося еврейско-эллинского ученого, филолога и философа Филона Александрийского и означает некий музыкальный инструмент, похожий на арфу (отсюда — Псалтирь). Но в иудейском каноне сборник носит название Теиллим, или Теѓиллим — Хваления (от тѓилла — "слава", "хвала"). Слово же "псалом" используется для передачи ивритского мизмор — "песнь".

Сборник насчитывает ровно 150 гимнов (греческое hymnos тоже означает "хваление") — число, созданное скорее всего в целях особой числовой эстетики, ибо многие Псалмы органично подхватывают предыдущие, явно выступая как расчлененные части единого лирического целого. В еврейской традиции существуют свидетельства, что текст членился различно (в аморайских источниках упоминаются 147 Псалмов), а также рукописи, в которых текст делится на 148, 149 и даже 170 Псалмов. Однако при этом текст Книги Х. как целое остается одним и тем же. Греческий перевод Танаха — Септуагинта — также включает в себя 150 Псалмов, но они разделены иначе, нежели в масоретской рукописи Библии (см. Масора): обычно в Септуагинте, а вслед за ней и в славянской Библии, нумерация отстает от масоретской на один номер, исключая Пс. 1—8 и 148—150. Вся Книга Х. делится на пять меньших книг (Пс 1—41; 42—72; 73—89; 90—106; 107—150). При этом каждая из первых четырех книг отделяется от последующих т. н. доксологией — формулой хвалы Богу. Последняя книга не имеет доксологии, т. к., вероятно, Псалом 150-й выступает как доксология ко всей книге. Лексико-стилистические особенности доксологических формул позволяют датировать их временем после Вавилонского пленения (не раньше 6 в. до н. э.), в то же время их наличие в Септуагинте свидетельствует о том, что они появились не позднее 2 в. до н. э. Как предполагают, доксологии служили завершениями отдельных сборников, которые впоследствии были объединены в единую книгу. В целом становление Книги Х. происходило в интервале между 10 и 2 вв. до н. э. Наиболее древним сборником внутри книги является первый (Пс 3—41). За исключением Псалма 10 и 33 все Псалмы этого сборника соотнесены с Давидом. По-видимому, это и было древнейшее ядро, ставшее основой формирования сборника. Второй сб. (Пс 42—83) выделяется очень частым употреблением в отношении к Богу формы "множественного величества" — Элоѓим, или Элоим, и достаточно редким употреблением Тетраграмматона.

Типичная черта в стилистике Х. — использование семантического и синтаксического паралллелизма, свойственного семитоязычной поэзии вообще и особенно часто встречающегося в древнееврейской поэзии (следующее полустишие или стих в той же синтаксической конструкции варьирует мысль предыдущего или представляет собой антитезу ей; так создается ощущение особой ритмичности мысли и слова). Образ Бога, призываемого Давидом в стихах Псалма, содержит явственные реминисценции западносемитского (угаритского) образа бога-громовника Алиййану-Балу (см. Баал) наездника туч, заставляющего содрогаться небо и землю. Естественно, эти реминисценции, как и явственные антропоморфизмы, используются чисто метафорически, но они свидетельствуют об архаичности самого Псалма: "В несчастье моем призывал я Господа, // к Богу моему я взывал, // И услышал Он голос мой из чертога Своего // и вопль мой дошел до слуха Его. // Содрогнулась и загудела земля, // задрожали основания гор от гнева Его. // Дым поднялся от ноздрей Его, // и огнь пожирающий от уст Его..." (Пс 18:7—10; перевод наш. — Г. С.).

Бог, преломившийся через призму души Давида, — грозный Бог-воитель, Эль Цеваот ("Бог сил") — Бог Саваоф, парящий среди молний над ревущей стихией. Однако дальше в космические раскаты Псалма вторгаются совсем иные звуки; после устрашающего грохота и полыхания огня — призывы любви и милосердия; вместо силы физической — сила духовности и нравственной чистоты: "Господь воздал мне по праведности моей, // по чистоте рук моих меня наградил, // Ибо я держался пути Господа, // не отступал от Бога моего, // Ибо предо мною все заповеди Его, // и от законов его не отступал я. // И я был непорочен пред лицом Его..." (Пс 18:21—25; перевод наш. — Г. С.). Грозный, карающий Бог требует чистоты и милосердия, взывает к человеческой совести: воистину, образ Бога достоин души, вынашивающей его. Псалом отразил противоречия души самого великого основателя поэзии псалмов, — души, знавшей ярость мщения и щемящее сострадание, ненависть и любовь.

Традицию, основанную Давидом, — традицию благодарственных песнопений, взываний и жалоб, обращенных к Богу,— продолжили другие поэты-псалмопевцы, для которых личность Давида явилась своего рода парадигмой духовного бытия, а его образ — олицетворением поэта. Не случайно уже в самых ранних источниках Давид назван "сладким певцом Израиля" (2 Цар 23:1), который вправе сказать о себе: "Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня..." (2 Цар 23:2).

Сверхзадача Псалмов — осмысление пути человека в мире, пути к Богу и перед лицом Бога. Именно поэтому книгу открывает Псалом, построенный по принципу антитезы, где перед нами альтернатива: путь праведных — путь грешных. Псалом задает тон последующим нравственным и философским размышлениям, утверждает идею ответственности и свободу выбора.

Заметим, что среди существующих переводов Псалмов на русский язык переводы С. С. Аверинцева, несомненно, являются лучшими: в них передан не только смысл, но и особый ритм, а это не очень просто, ведь в иврите каждое слово в среднем в два раза короче, чем в русском, все звучит гораздо резче, рельефнее. Кроме того, переводчик должен учесть тончайшие нюансы и оттенки смыслов, которые открываются за каждым словом библейского текста. Разумеется, подобные трудности ожидают переводчика на любой язык. Не случайно, предваряя свои переводы, Аверинцев пишет: "...греческий перевод, используя опыт античной философской лексики, вносит уровень абстрагирования, чуждый Ветхому Завету. "Всемогущий" — славянская калька греческого слова (либо "пантодинамос", либо "пантократор"), дающая в свернутом виде отвлеченный тезис догматического богословия: "Бог может все". Но еврейское "Шаддай", по действию народной этимологии вызывая мысль о сокрушительной мощи Бога, совершенно не имело привкуса теологической абстракции; оно апеллирует не к рассуждению, а к опыту. (Мы передавали его выразительным славянским словом "крепкий".) И еще одно замечание. Древнееврейская поэзия держится на тоническом ритме, т. е. на более или менее регулярном счете ударных слогов при варьирующемся числе безударных. Мы сохранили этот принцип, но позволили себе несколько утрировать ритмичность, чтобы передать свойство Псалма — быть песней. Для богослужебного перевода это не было нужно — в церкви Псалом и так поют или читают нараспев. Но перевод для чтения глазами должен вобрать в себя и древнее пение, и древнюю жестикуляцию, телодвижения, покачивание... Ведь это Восток. Как сказано у Пастернака: "...Не домыслы в тупик // Поставленного грека...".

Добавим, что и для восприятия на слух крайне важна точная передача ритма, той особой разреженности акустического пространства, которая позволила Р. М. Рильке сказать: "И даль пространств, как стих псалма" (перевод Б. Пастернака).

Жанр Псалмов продолжал развиваться в иудейской литературе и позже (гимны Кумранской общины; см. Кумранские свитки). Он дал толчок развитию еврейской литургической поэзии и определил образный и стилистический строй средневековых пиютов (особенно это касается литургической поэзии в средневековой Испании — творчества Ш. Ибн Гвироля, или Габироля, М. Ибн Эзры, Йеѓуды ѓа-Леви, А. Ибн Эзры и др.). Чтение Х. стало органической частью иудейской литургии, обязательных молитв. В Талмуде чтение Х. в ходе молитвы считается проявлением глубокого личного благочестия молящегося. При этом в еврейской традиции регулярное чтение Х. не ограничивается только богослужением. Многие люди читают и перечитывают всю Книгу Х., и с этой целью создавались общества читающих Х. — хеврот Теѓиллим. В Иерусалиме существует особое общество, члены которого ежедневно читают Книгу Х. у Западной стены (Стены Плача). Все Х. включены в большие молитвенники — махзоры.

Книга Х. оказала огромное влияние на мировую религиозную и поэтическую традицию. Становление христианской религиозной лирики (гимнографии) шло под знаком и мощным воздействием Хвалений (150 псалмов гностика Бардесана [см.], созданных на рубеже 2 и 3 вв., стихи византийского поэта 6 в., еврея по происхождению, Романа Сладкопевца, "Великий канон" Андрея Критского [см.] и др.).

Первыми переводами Х. на другие языки, кроме греческого и латинского, стал англо-саксонский (9 в.) и церковнославянский (10 в.). Большое количество переводов выполнены европейскими учеными и поэтами в 13—15 вв. В некоторых странах переводы Книги Х. были в числе первых печатных книг: Псалтирь в пер. Ж. Лефевра д’Эстапля (1509) во Франции, Псалтыр белорусского первопечатника Ф. Скорины, включенная им в "Малую подорожную книжку" (1522), "Псалтирь Давидова" Яна Кохановского (1578) в Польше, Псалтирь Корези (1578—1580) в Румынии. В 1545 в Венеции был издан перевод Книги Х. на идиш Э. Левиты. В 1783 немецкий перевод, напечатанный еврейскими буквами, издал М. Мендельсон.

Псалмы становятся объектом многочисленных подражаний и переложений (это оформляется как особая линия поэтического творчества в европейской поэзии). В Германии их переводил и перелагал М. Лютер, в начале 17 в. — М. Опиц; в своих духовных гимнах им подражал крупнейший лютеранский поэт 17 в. П. Герхардт, на тексты которого созданы многие хоралы И. С. Баха. Стилистика и образность Псалмов оказали существенное влияние на творчество Ф. Шпее, Ангелуса Силезиуса, К. Кульмана, П. Флеминга, А. Грифиуса, Г. фон Гофмансвальдау, И. К. Гюнтера. В 18 в. к стилистике Псалмов обратился создатель немецкого философского и духовного гимна в свободных ритмах Ф. Г. Клопшток. Псалмы переводил и перелагал И. Г. Гердер, давший первые образцы их эквиритмических переводов в немецкоязычной поэтической традиции (эти переводы, как и опыты Клопштока, существенно повлияли на становление немецкого верлибра). Гердер писал: "Стоит десять лет изучать еврейский язык, чтобы прочесть в подлиннике Псалом 104-й". Стилистика Псалмов своеобразно преломляется в позднем творчестве Ф. Гёльдерлина и в лирике Р. М. Рильке. В Англии переложения Псалмов создавал в 17 в. Дж. Милтон, подражания им — Дж. Донн. Вся поэзия метафизической школы — и прежде всего Дж. Герберта с его "Храмом духовных стихотворений" (1633) — в наибольшей степени определена стилистикой и образностью Псалмов.

Во Франции традицию переложения Х. основывает в 16 в. К. Маро, создавший пятьдесят псалмов, которые отличаются необычайным ритмическим разнообразием и музыкальностью. Они имели огромную популярность среди гугенотов, и под их влиянием к переложениям Псалмов обращаются многие гугенотские поэты: Гаррос, Ж. де Спонд, С. Сертон, Констанс и выдающийся Т. А. д’Обинье, который создает "Размышления по поводу Псалмов" — цикл, наполненный философскими размышлениями поэта о трагической судьбе современников. Парафразы псалмов на французском языке пишет в Швейцарии сподвижник Ж. Кальвина Т. де Бёз — "Христианские размышления по поводу восьми Псалмов Давида" (изд. 1581).

Псалмы К. Маро и Т. де Бёза переводит на венгерский язык А. Молнар-Сенци (1607), под их же влиянием нидерландский поэт Д. Р. Кампхейзен создает "Распевы Псалмов пророка Давида на поэтические лады французов Клемана Маро и Теодора де Бёза" (1630; до конца 17 в. сборник выдержал семнадцать переизданий). Свободные вариации на темы Псалмов, отличающиеся барочной амплификацией и динамизацией первоисточника, создает выдающийся нидерландский поэт и драматург Й. Ван ден Вондел ("Арфические песни царя Давида", 1657). В Дании традиции Псалмов продолжил Т. Кинго, автор сб. "Духовный хор" (ч. 1—1674; ч. 2—1681).

В славянских литературах стимул к освоению Книги Х. дает поэт польского Ренессанса Я. Кохановский (см. ниже). Вслед за ним к переложениям псалмов обращается польский поэт О. Кармановский ("Покаянные псалмы"), русско-белорусский поэт Симеон Полоцкий (см. ниже) и др. Цикл "Покаянные Псалмы царя Давида" (1621) написал на хорватском языке выдающийся поэт Далмации (Дубровника) И. Гундулич. В русской поэзии переложения Псалмов и вариации на их темы создавали М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, А. С. Грибоедов, А. С. Пушкин, Ф. Н. Глинка, Н. М. Языков, А. С. Хомяков, Л. А. Мей и др. Эта традиция не пресекается вплоть до 20 в.: так, цикл переложений Псалмов в 1960-е осуществил поэт русского андеграунда Г. Сапгир, а в 1990-е — белорусский поэт Р. Бородулин.

Многие европейские поэты в великом соревновании с Давидом-Псалмопевцем стремились дать целостное переложение Псалтири — всех ста пятидесяти Псалмов. Начало этому в христианской гимнографии положил Бардесан (см. выше), а в светской европейской поэзии — Я. Кохановский, переводивший в 1570—1575 с латинского на польский псалмы и создавший в результате свой собственный парафраз Псалтири. Под воздействием "Псалтири" Я. Кохановского возникает "Псалтырь рифмотворная" Симеона Полоцкого, а также "Псалтирь в стихах" (1673) митрополита Молдавии Досифея (Димитре Барилы). В немецкой литературе оригинальное целостное переложение Псалтири создает К. Кульман — "Kuehlpsalter" ("Псалтирь охлаждающая", или "Псалтирь Кульмана", 1684—1686).

В христианском Средневековье Псалтирь была наиболее популярной частью Ветхого Завета, и поэтому рукописи этой книги часто иллюстрировались миниатюрами. Наиболее популярный их мотив — изображение Давида, играющего на арфе (впоследствии этот образ вдохновит Э. Делакруа, Э. Бендеманна и других художников Нового времени). Начиная с 15 в. появляются музыкальные композиции на текты Х. — от полифонических мотетов 16—17 вв. до свободных композиций 19—20 вв. Музыкальные произведения на темы и на тексты Книги Х. создали Ф. Мендельсон-Бартольди, Ф. Шуберт, И. Брамс, Ф. Лист, А. Брукнер, М. Регер, А. Шёнберг, И. Стравинский ("Симфония псалмов"), Л. Бернстайн ("Чичестерские псалмы", 1965).

Г. В. Синило