Католичество, католицизм - это...

КАТОЛИЧЕСТВО, КАТОЛИЦИЗМ (греч.) — термин христианского учения, впервые встречающийся в христанской литературе у св. Игнатия Антиохийского (послание к Смирнянам 8.2) и использующийся в следующих значениях:

1) Вселенской Церкви в отличие от понятия о поместных Церквах, подчеркивая веру всей Церкви, т. е. те доктрины, которые исповедывались "всегда, повсюду, всеми";

2) "ортодоксальный", "правильный" в отличие от "еретического", или "раскольнического";

3) ранней неразделенной Церкви — до разрыва между западным и восточным христианством в 1054;

4) тех христиан, которые заявляют о своей принадлежности к исторически-непрерывному Преданию Церкви в отличие от протестантов, признающих для себя исключительным авторитетом Священное Писание, или Библию, интерпретируемые ими в духе Реформации;

5) представителями Западной Церкви термин "К." ("Римо-К.") используется как самоназвание, начиная с Реформации (16 в.), т. е. термин "Западная Церковь" конституируется в рамках дистинкции по отношению к православию, то термин "К." ("Римо-К." или "К.") — по отношению к протестантству;

6) англикане (см. Англиканство) и позднее старокатолики также называют себя термином "К.", причем и восточные и западные христиане нередко соглашаются с тем, что в вышеуказанных общинах представлена в той или иной мере вера раннехристианской Церкви.

Со стороны вероучения К. как Римо-К. характеризуется строгой приверженностью Св. Преданию с принятием "живого голоса" Церкви, "непогрешимо раскрывающей откровенные истины", утвержденные на основании веры. Если в ранние века Церковь занималась раскрытием содержания понятий о Троице и Воплощении, в Средние века ее усилия были центрированы вокруг учения об отношениях Бога к человеку через благодать и таинства. После Тридентского Собора теологи занимались раскрытием понятий о структуре и прерогативах Церкви, месту Божьей Матери в домостроительстве спасения и функции Папы Римского как наместника Иисуса Христа на земле, учение о чем нашло свое выражение в догмате о папской непогрешимости, провозглашенном на Ватиканском Соборе I в 1870. В последующие годы возникла определенная реакция против позиций, развившихся к концу 19 в. в связи с желанием привести Церковь в более тесную связь с современным миром.

С внешней точки зрения Римо-К. представляется как организованная иерархия епископов и священников с Папой во главе. Согласно Римо-Католическому учению, эта иерархия представляет Божественную власть, основанную на полномочиях, врученных Христом его апостолам вообще (Иоан 20:23) и св. Петру в частности (Матф 16:18; 22:32; Иоан 21:15—17), преемниками которых традиционно считаются Папы. Первенство Пап над Церковью, несмотря на мнения представителей Теории Соборности и Галиканистов, широко было принято в Западной Церкви с ранних времен, как видно из возвращений к Риму во время расколов донатистов и пелагиан в 4—5 вв. Это учение было положительно принято на Тридентском Соборе и лишь слегка модифицировано Ватиканским Собором II, который подчеркнул позицию епископов.

Сверхъестественная жизнь, как и в православии, преподается христианам представителями иерархии К. в семи таинствах (Крещении [см.], Миропомазании [см.], Покаянии [см.], Евхаристии [см.], Священстве [см.], Браке [см.] и Соборовании [см.]). Центром литургической жизни в Римо-К. является Месса, представляемая как продолжение Воплощения и бескровное воспроизведение Голгофской Жертвы. Акцентирован культ Мадонны. Религиозная жизнь, оформленная в Средние века в относительно небольшом количестве монашеских орденов (см. Ордена религиозные) и братств, в постреформационном К. выросла как в их количестве, так и в их активности.

К. имеет ряд особенностей в вероучении, культе и структуре религиозной организации, в которых отразились специфические черты развития западноевропейского общества в эпоху Средневековья. Римско-Католическая Церковь строго централизована: она имеет единый всемирный центр — Ватикан и единого главу — Папу Римского, который венчает ее многоступенчатую иерархию. Согласно правилу, окончательно утвердившемуся в 12 в., католическое духовенство дает обет безбрачия (см. Целибат).

Источником вероучения в К. является не только Св. Писание (Библия), но и Св. Предание, которое в отличие от православия включает в себя постановления Вселенских Соборов Римско-Католической Церкви и суждения Пап. Характерными положениями католического вероучения является догмат об нисхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Бога Сына (Иисуса Христа), что выражается добавлением к Символу веры слова Filioque (лат. "и от Сына"; см. Филиокве), особое почитание Божьей Матери и признание догматов о Ее Непорочном Зачатии и телесном вознесении, а также догмат о чистилище — промежуточной инстанции между Раем и Адом, где души грешников, не получившие прощения в земной жизни, но не отягощенные при этом смертными грехами, пребывают в очищающем огне. К. присущи широкое почитание реликвий, культ мучеников, святых и блаженных. Основой католического богословия является томизм — учение Фомы Аквинского, которое постоянно развивается и модифицируется применительно к современным условиям.

Богослужения в К. отличаются торжественными формами их проведения. На протяжении многих столетий богослужебным языком являлся латинский, и только на Ватиканском Соборе II было принято постановление о проведении богослужений на национальных языках.

Современная Римско-Католическая Церковь располагает огромной, подчиненной строгой дисциплине армией духовенства многочисленными монашескими орденами, миссионерскими и благотворительными организациями и учреждениями. К ней также примыкают многие светские массовые организации — политические партии, профсоюзы, молодежные, женские и другие объединения. Католическая Церковь имеет свою прессу, кино, телевидение и радиовещание, располагает сетью учебных заведений.

К. является доминирующей конфессией в Италии, Испании, Португалии, Франции, Бельгии, Австрии, на Филиппинах и в латиноамериканских странах и преобладающей в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии. Последователи К. имеются в Германии (около 45% населения), в странах Балтии (главным образом в Литве и частично в Латвии), а также в западных областях Беларуси и Украины.

История (согласно энциклопедии Брокгауза — Эфрона). В первые времена христианства римский епископ не обладал никакими особыми преимуществами, но уже во 2 в. римский епископ Виктор в споре о праздновании Пасхи стал требовать, чтобы малоазийские епископы следовали в этом вопросе обычаю Римской Церкви. (В 3 в. римский епископ Стефан во время спора о крещении еретиков требовал повиновения себе от карфагенских епископов.) Уже в середине 2 в. авторитет римского епископа был признан епископами Средней Италии. Особый авторитет римского епископа опирался на политическое и культурное значение императорского Рима. Поскольку римские императоры были и верховными жрецами, постольку название это — pontifex maximus [дословно "величайший понтифик" (лат. pontifex — "строитель мостов"), а точнее — "епископ"). — Ред.] — перешло к Папе, который как бы взял в свои руки наследие императоров. Еще большую силу имело религиозное оправдание первенства Рима. По установившемуся преданию, Римская Церковь была основана ап. Петром и Павлом; отсюда выводилось, что учение Иисуса Христа сохранилось в полной чистоте только в Риме. Как ап. Петр — первый между апостолами, наместник Христа на земле, — так и Папа — естественный глава всех епископов. Основывая свои государственные права на преемственность власти от ап. Петра, Папы владения свои также называли "наследием Петра".

Своеобразное учение об ап. Петре как невидимом главе христианского мира и о Папе — его преемнике и земном представителе, было тем эмбрионом, из которого впоследствии развились стройные теократические системы 12—13 вв. Учение это было основано на легенде о "создании римской кафедры князем апостолов", который претерпел мученичество в Риме и с тех пор вечно "царит в этом центре своего величия, где неизменно хранятся его установления". Уже папы 4 в. относили к себе все слова, которыми Христос ставил Петра выше остальных апостолов. Например, "Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь мою, и врата ада не одолеют ее" — "И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Матф 16:18—19). Все это укрепило веру в чистоту учения Римской Церкви, и Папам осталось только использовать ее в интересах своих притязаний на роль верховного авторитета при разрешении догматических вопросов и на высшую юрисдикцию в иерархии: "попечение обо всей Церкви и верховная власть", согласно одному из писем Григория Великого к императору Маврикию. Отсюда был лишь один шаг до признания непогрешимости Папы в догматах. Лев I Великий (440—461) сделал этот шаг, объявляя всех, не принимающих учения ап. Петра, т. е. Папы, "отделившимися от фундамента Церкви". Прочие патриархи, признавая первенство наместника ап. Петра, обращаются к нему как к высшей инстанции и блюстителю чистоты вероучения; литература и соборные постановления освящают установившийся обычай, а государству приходится облечь его в легальную форму и объявить папские декреты законами, "ввиду заслуг ап. Петра, достоинства Рима и воли св. Соборов, утверждающих за апостольским престолом первенство" (эдикт Валентиана III от 445).

На поместном Сардикийском Соборе 347 Папе Юлию I были предоставлены значительные права: к нему могли поступать жалобы от всех Церквей, он имел право назначить новое следствие. Авторитет Пап особенно увеличился во время возникновения ересей. Западная Церковь отличалась духом единомыслия и церковным послушанием. Папа во время даже самых ожесточенных распрей непоколебимо держался Никейского символа веры. Он становится судьею догматических споров; к нему обращаются императоры и патриархи. Хотя представителей Западной Церкви было не так много на первых Вселенских Соборах, но к мнению Пап относились с большим почтением. Возвышению К. содействовало и географическое положение Рима как центра между Западом и Востоком. С 4 до 8 в. К. оказало очень много услуг Риму и Италии, поэтому оно быстро приобрело политическое влияние. В начале 5 в. Папа Иннокентий I (401—417) впервые концептуально обосновал религиозный авторитет Римской Церкви, провозгласив, что источник власти Папы — верховенство ап. Петра. Он настаивал на том, что Папе принадлежит право разрешать вопросы о догматах и всякие другие церковные споры. Первым из Пап, проводившим в жизнь этот новый духовный и политический курс, был Лев I Великий. В его лице Папа явился объединителем власти и нравственного влияния Церкви. Преемники Льва (Геласий I, Симмах) воспользовались его трудами и развили учение о превосходстве духовной власти. С падением Западной Римской империи Папа остался первым лицом в Риме, главным представителем христианских народов не только в церковном, но и в политическом отношении. Весь авторитет, который приобрел Рим в течение веков, сосредоточивается на Римском Папе. Папы настолько были влиятельны, что варвары, разрушившие империю, из язычества или арианства обратились в К. Особенно важное значение для усиления папского авторитета имело обращение франков при Хлодвиге (496) прямо в правоверие (минуя какие-либо еретические отклонения).

С 5 в. столкновения Римских Пап с восточными епископами сделались особенно резкими. Уже на Халкидонском Соборе представители Римской Церкви требовали признания верховенства Пап в религиозных распрях. В конце 5 в. возник спор между Папой Феликсом II и Патриархом Константинопольским Акакием, сделавший отношения между Церквами Греческой и Римской очень натянутыми.

Причиной данных распрей явилась чрезвычайно опасная для папства теория, основанная на постановлениях Соборов Константинопольского (381) и Халкидонского (451): "святой престол нового Рима равноправен со св. престолом старого Рима". В споре Григория Великого с Патриархом Иоанном IV Постником резко были поставлены оба взгляда: 1) папский, отстаивавший положение о преимуществе апостольских (римского, антиохийского и александрийского) престолов вообще и первенстве римского, воздвигнутого "князем апостолов", в частности; 2) константинопольский, отстаивавший положение о зависимости иерархического значения епископа от политической важности его резиденции. Это был чрезвычайно острый вопрос, т. к. "достоинство древнего Рима" в 6 в. сильно пострадало, да и западные императоры не всегда держали сторону Рима. Зато в западных землях римский епископ в глазах населения занял место отсутствующего императора и фактически стал обладателем всех земель, теоретически причислявшихся впоследствии к уделам св. Петра. До 9 в. ни один Папа не подрывал авторитета империи, которая считалась идеальным и единственно возможным государственным устройством. В переписке Льва I и Григория Великого отражается глубокая покорность, которую питал апостольский престол по отношению к "благочестивым государям". Григорий Великий чувствовал себя счастливым под "игом империи" и в качестве члена "всемирной республики". Фактическая узурпация императорами святительских прав достигла своего апогея при Генрихе III Франкском. Государство и Церковь настолько срослись, что Церковь рассматривалась как политическое учреждение, а иерархи — как агенты короны. Но в то время, как на Востоке слияние государства с Церковью завершилось цезаропапизмом (безусловным доминированием светской власти над духовной), то Запад сделался колыбелью церковной эмансипации. Воспользовавшись благоприятными условиями, Папы овладели умами и сердцами верующих и свергли императора с его высокого поста, чтобы самим занять его место.

Ключом к пониманию папского цезаризма (папоцезаризма) как теории служит средневековое мировоззрение, раскрывающееся ухе в произведениях Августина. Оно является синтезом античных и христианских элементов. Первые укрепили идею единства как основного закона Вселенной; вторые внесли идею превосходства духовного начала над мирским, "идею" царства Божьего на земле, христианской республики, объемлющей государство и Церковь. Вселенная представлялась колоссальным организмом, в котором живет один дух и который управляется одним Богом и одним законом. Составные части его — микрокосмы — в силу Божественной, разлитой повсюду гармонии суть только копии мирового порядка. Всякое учение о государстве и обществе должно было поэтому заимствовать главнейшие черты от прототипа Божественного организма. Человечество во всей совокупности представлялось монархически управляемым государством, подчиненным тому же принципу единства. Божественный мировой порядок требовал, чтобы во главе каждого человеческого союза (микрокосма) стояло лицо, облеченное монархической властью, в качестве копии божественного миродержца; в противном случае нарушалась Божественная гармония, Церковь и государство превращались в "двуглавые чудовища", устанавливалась двоица — "подлое число", пугающее всех. Правительственная власть на всех ступенях казалась эманацией Божественной благодати. Единоначалие было в глазах общества идеалом, "первоисточником добра", "совершенством", отражением монархически устроенной природы. Светские повелители христианского мира вначале эксплуатировали эти идеи в свою пользу. Священная Римская империя была проникнута космополитическими и теократическими тенденциями; вполне понятны слова, обращенные к Генриху III Франкскому: "ты — глава мира, тебе же глава — правитель Олимпа". Исходя из идеи единства, императоры стремились создать универсальное царство, охраняемое их мечом. Эта же идея помогла Папам в 11 в. отчасти осуществить универсальную Церковь, с наместником ап. Петра во главе. В самые ожесточенные моменты борьбы папской теории с имперской средневековый дух остается верен самому себе: оба порядка — универсальная Церковь и универсальное государство — неразрывно связаны. Эта доктрина широко развивается писателями самых разнообразных оттенков: св. Бернардом Клервоским (см. Бернард Клервоский), многочисленными публицистами 11, 12 и 14 вв., Данте, Фомой Аквинским, Николаем Кузанским и др.

6 в. оказался тяжким временем для К. Сначала, в эпоху готских войн, на папский престол влияют короли-варвары, потом, в эпоху византийской власти над Италией, — император Константинополя, который считал себя единственным и всемирным владыкой, а потому подчинил себе и церковные дела. Римские епископы назначались императором в зависимости от итогов борьбы придворных партий. Когда Папа Агапит I (535) выразил протест против назначения Юстинианом Патриархом Константинопольским Анфимия, то император пригрозил ему изгнанием. Папа Сильверий (536—537) был лишен сана. Преемник его, Вигилий (537—555), обвинялся в непристойных интригах, в жалкой угодливости перед императором. Тем не менее институт папства в это время усилился. Запад вполне сочувствовал Римской Церкви, порицал еретиков-королей и вмешательство Константинополя. Во время византийского господства римский епископ принимал деятельное участие в администрации и суде, наравне с экзархом управлял Италией, был полным хозяином в Риме; его влиянию подчинялись и гражданские власти. Нашествие лангобардов еще более укрепило авторитет пап. Пелагий II (579—590), выбранный папой в критический момент осады варварами Рима, усиленно обращался за помощью к императору Маврикию, но безуспешно. В то время как на Рим обрушились все несчастья — голод, болезни, наводнение, буря, лангобарды — Папой был избран Григорий I Великий (590—604), подготовивший для К. и папства блестящую будущность. Аскет-правитель Григорий был выразителем всех благих стремлений К. того времени. Он на самом деле был "раб рабов Божьих" и "консул Бога". Увеличив богатства Римских Пап и укрепив их нравственный авторитет, он высоко поднял их власть, сделавшись защитником населения. Невзирая на воинственный пыл византийского наместника, этот Папа заключил мир с лангобардами, платил жалованье солдатам и контрибуции лангобардам из церковных сумм. Григорий возвысил монашество и сделал его послушным орудием Святого Престола. Но в 7 в. Папа вновь оказался в сильной зависимости от византийского императора. До 685 вновь избранного Папу утверждал император; с 685 он передал это право экзарху. Большинство Пап 7 в. — греки или сирийцы. Однако папы энергично отстаивают ортодоксальное христианство в спорах с монофелитами и монофиситами. Когда император Константин II издал в 648 декрет, запрещавший спорить о том, одна или две воли во Христе, Папа Мартин I на Латеранском Соборе осудил указ императора (649) и отказался подчиниться экзарху, за что был сослан в Крым, где умер в изгнании. Столкновения Византии с Папами продолжались и при императоре Юстиниане II. Папа Сергий I (687—701) обрел сильную поддержку среди населения Италии, и папство искусно пользовалось ею в борьбе с иконоборчеством. В 728 Лев Исавр, император-иконоборец, попытался силой привести в исполнение свои эдикты против иконопочитания. Он велел схватить Папу Григория II (715—731) и отправить его в Константинополь, после того как Папа отказался от исполнения эдиктов. На защиту Папы поднялся народ. Римляне соединились с лангобардами; была объявлена война между Византийской империей и Папой. На Соборе в Риме Григорий II призывал соседних епископов к сопротивлению. Отказаться от империи значило, однако, отдаться в руки лангобардов, король которых Лиутпранд захватил город Сутри, принадлежавший римским властям. Этим захватом король показал, что вовсе не признает за Папой политических прав, а защищает его лишь как римского епископа. После усиленных просьб Лиутпранд вернул Сутри Папе в виде дара ап. Петру и Павлу. Григорий III (731—741) продолжал борьбу с иконоборчеством. Новые столкновения с лангобардами заставили Папу обратиться за помощью к германскому императору Карлу Мартеллу (741); Папа Захарий (741—752), ища поддержки (750), одобрил намерение Пипина Короткого сделаться королем, а его преемник Стефан II (752—757) заключил с Пипином союзный договор, имевший громадное значение для К., папства и западноевропейских государств. Он помазал на царство Пипина и его двух сыновей и получил дарственную запись, признававшую за ним светскую власть над Италией и островами. Договор был составлен на основании документа, известного под именем "Дарения Константина". Пипин, облеченный званием "патриция", получил право опеки над Церковью и сделался покровителем папского престола. Предприняв два похода в Италию, он передал в руки Папы ключи от 22 городов, Равеннский экзархат, римский дукат и Пентаполь (756). Папа сделался светским государем. Это быстро деморализировало папство. Внутреннее противоречие аскетического идеала и светской власти явилось опасным врагом нравственной чистоты Пап. Трудно было сохранить и приобретенную светскую власть. Стефану II и Павлу I (757—767) пришлось защищать ее не только от императора и от лангобардов, но и от нового врага — римской аристократии, когда-то поддерживавшей институт папства.

Звание Римского Папы сделалось соблазнительным для желающих сделать его игрушкой в руках дворянства. Помощь против аристократии папство нашло у средневековых императорах. Карл Великий — император Священной Римской империи — начал активно вмешиваться в церковные дела. Он председательствовал на Франкфуртском синоде 794, руководил прениями, несмотря на присутствие папских легатов. Завоевав Лангобардское королевство, Карл присоединил его к своим владениям, а не отдал Папе. Во время междоусобиц в Риме, когда Папа Лев III (795—816) чуть не погиб, Карл явился в качестве арбитра, и Лев III был оправдан. Результатом соглашения между Папой, сановниками и королем было коронование Карла Великого (800), который занял место византийского императора по отношению к Папе. Следствием восстановления императорского Рима в формате "Священной Римской империи" был политический разрыв между Востоком и Западом. Как "светский глава католического мира" Карл возвышает духовную власть Папы. Римский император и Папа были официально провозглашены двумя мечами, "которые Бог ниспослал на землю для защиты христианства: духовный меч — Папе, светский — императору". Они — как было провозглашено — должны были совместно возводить на земле Царство Божье.

Не довольствуясь духовным владычеством, Папы начинают стремиться к господству и над государствами, из-за чего вступают в борьбу с императорами, королями и епископами. Когда Папа Лев III самовластно казнил нескольких римских вельмож, Людовик Благочестивый заставил его отказаться от расправ. Папы использовали обряд коронования, стараясь доказать, что коронование Папой необходимо для императора. В 9 в. папская власть настолько окрепла, что Пасхалий I (817—824) уже обошелся без своего утверждения императором. Идея о превосходстве духовной власти над светской постепенно становится господствующей. Папа принимает на себя роль судьи в делах императорского семейства. В споре сыновей Людовика Благочестивого Григорий IV (827—844) принял сторону Лотаря, выставляя себя посредником, желающим прекратить раздоры. Ему пришлось, однако, столкнуться со стремлениями к независимости, возникшими в среде франкского духовенства, — франкские епископы, освободившись от светской власти, задумали освободиться и от духовного влияния папства и повиноваться только своему франкскому митрополиту. Когда Григорий IV принял сторону Лотаря, местные епископы объявили, что откажут ему в послушании, и даже грозили отлучить его от Церкви, если он будет упорствовать во вражде против Людовика. Эти стремления местных церквей к независимости не имели успеха. Ряд аббатов поддержал Папу, доказывая, что он единый хранитель мира в Церкви, что лишь он имеет власть суда над епископами, а сам не подлежит ничьему суду.

Замечательным выразителем стремлений папства в 9 в. был Николай I Великий (858—867). В своих многочисленных письмах он высказывал мысль, что Римский Папа занимает мировое, центральное положение. Папа стал рассылать в государства Западной Европы своих легатов, чтобы учреждать примасов. Достигнув большого влияния на Западе, Римский Папа заявляет свои притязания и на Восточную Церковь. В Константинополе в это время происходили сильные религиозно-политические междоусобицы, с помощью которых Папы надеялись подчинить Восточную Церковь своему влиянию. Дело о низложении Патриарха Фотия светской властью возбудило горячую переписку между Константинополем и Римом, и этим было положено начало разрыву между Христианскими Церквами, окончательно совершившемуся в 1054. Папство не признало допустимость этого для К.

Первые преемники Николая I Великого действовали довольно удачно. Иоанн VIII (872—882) распорядился императорской короной после смерти Людовика II и короновал в Священной Римской империи Карла Лысого, заявив, что право распоряжаться императорской короной принадлежит Папе. Своими многочисленными постановлениями в пользу епископов он упрочил солидарность интересов Папы и епископов. После смерти Иоанна VIII наступил глубокий политический и идейный кризис католического папства, длившийся почти два века. В Италии усилились раздоры: судьба папского престола переходит из рук аристократических партий в руки иноземной власти. Большинство Пап с 882 по 1046 мало воздействовали на свою судьбу. В начале 10 в. за восемь лет было возведено и низвергнуто восемь Пап. Большинство из Пап умирало насильственно: Иоанна Х (914—928) задушили, Бенедикта VI (973—974) удавили и т. д. Безнравственность на престоле достигла ужасных размеров. Бенедикт IX (1032—1044) сделался Папой 12 лет от роду; так как жениться, будучи Папой, ему не удалось, то он выгодно продал папское место. Из данного кризиса папство поднялось на некоторое время благодаря своему союзу с императорами Священной Римской империи в 962—1002. Основная идея взаимных отношений между К. и империей осталась та же, что и при Карле Великом: императоры были опорой и защитой Пап. Но Папа так поставил дело, будто бы эта роль защитника Рима и Папы добровольно присвоена самими императорами; что это не право, а обязанность императора защищать институт папства. В конце 10 в. Римский Папа чувствует себя гораздо свободнее, чем при Каролингах; отношения его с императором имеют характер союза, очень выгодного для К. За Папами были закреплены привилегией от 13 февраля 962 все владения, которые предоставлялись св. Петру и его наместнику: Рим, Римское герцогство, Равеннский экзархат, Сабинская область, некоторые города Тосканы и Кампании; кроме того, было обещано возвратить Папам владения римской кафедры — Неаполь, Гаету, Сицилию. Папам были предоставлены доходы из Тосканы и из Сполетского герцогства, принадлежавшими прежде лангобардским королям.

В конце 10 в. появляется первый за долгое время высоконравственный Папа — немец Григорий V (996—999), который мечтал возвысить Церковь.

Энергично принялся за исправление Церкви и очередной император Священной Римской империи Оттон III. Он сместил слабого и продажного Папу Иоанна XVI (признан антипапой [см.], 997—998), выбранного римской знатью, велел ослепить его, отрезать нос, уши, язык и возить его в таком виде по улицам Рима, а на престол возвел Сильвестра II (999—1003). Отличаясь политическим тактом и дипломатической ловкостью, новый Папа подчинил себе императора. В своем трактате "В наставление епископам" он ярко изобразил упадок нравственности духовенства и поддержал императора в его геополитических проектах. Со смертью Оттона III (1002) могущество католических Пап пало. Снова папство стало орудием в руках региональных партий. Хотя в пользу Пап были предприняты походы немецкими королями Генрихом II и Конрадом II, но как только их войска удалялись из Италии, там возобновлялись прежние беспорядки. Анархия дошла до того, что в Риме правили одновременно три Папы — Бенедикт IX (второй раз, апрель — май 1045), Сильвестр III (январь — февраль 1045) и Григорий VI (1045—1046). Тогда римское духовенство, чтобы восстановить порядок, призвало на помощь короля Генриха III (1046). По его требованию, на Сутрийском Соборе эти Папы были низложены и на папский престол был возведен Климент II (1046—1047). С этого времени начинается возрождение папства.

Генрих III, воспитанник клюнийцев, давно мечтал о преобразовании Церкви. Его планы вполне совпадали с новым религиозным движением — клюнийским, оказавшим реставрации папства громадные услуги. При Льве IX (1049—1054), стороннике клюнийского движения, был запрещен брак для белого духовенства, а также кардинально отвергнута симония (1049).

Григорий VII (1073—1085) с его грандиозными церковно-политическими идеалами определил своей деятельностью всю дальнейшую историю К. Папа стал избираться коллегией кардиналов (Латеранский Собор, 1059). Началась жесткая борьба за существование между папством и светской властью. Борьба эта, отразившаяся во всей Европе, но сосредоточившаяся главным образом в Италии и Германии, охватила все стороны общественной жизни. Григорий VII вызвал против себя оппозицию не только императора, оттесняемого на второй план, не только духовенства, недовольного целибатом, но и баронов, а также привилегированных и богатых граждан. Свои требования ленной зависимости папа предъявил Англии, Испании, Богемии, Венгрии, Скандинавии, Польше, даже России, но, не имея возможности бороться со всей Европой, он занялся уничтожением империи. На его стороне были массы, ненавидевшие развратное духовенство, угнетенные феодалами крестьяне и фанатичные монахи, а также право отлучения от Церкви (см. Отлучение от Церкви) — опасное оружие не только против светских и духовных феодалов, но и против императоров. Борьба Папы с Генрихом IV имела полный успех: император, отлученный от Церкви, во власянице, босой, в зимнюю стужу, три дня умолял Папу о прощении (ставшее легендарным стояние у стен замка в Каноссе [см.]. — Ред.). Преемники Григория VII продолжали начатую борьбу настойчиво и успешно. Враждебная Папам партия мало-помалу вынуждена была смириться. В 12 в. всюду были отменены браки духовных лиц. Вопрос об инвеституре продолжал, однако, возбуждать упорную борьбу. Пасхалий II (1099—1118) предложил императору отказаться от инвеституры, а епископам — от всех светских владений. Исполнение такой программы было бы громадным переворотом, уничтожавшим созданный за последние три века порядок. Реформа Пасхалия потерпела неудачу; Вормский конкордат 1122 был компромиссом между императором и Папой. Светская власть потерпела ущерб, но теократия в духе Григория VII не осуществилась: связь духовенства с государством была сохранена. Теократические устремления Римского Папы были причиной дальнейшей борьбы папства с императорами, в которой Рим одержал полную победу. Усилению К. и папства содействовали Крестовые походы. Во главе движения стали Папы; благодаря многочисленным пожертвованиям отправлявшихся в Палестину феодалов Церковь приобрела громадные богатства. Влияние Пап распространилось и на Востоке. Вновь образовавшиеся духовные рыцарские ордена (иоанниты, тамплиеры, Тевтонский орден) были могущественным орудием в руках Рима. Возвышению Пап в этот период значительно способствовало и сильное развитие монашеского духа. Образовавшимся во второй половине 11 и 12 вв. новым монашеским орденам (см. Ордена религиозные) Папы предоставили всевозможные привилегии. Особенную услугу Риму оказали нищенствующие ордена. С их поддержкой папство окончательно сокрушило империю. Искусный и упрямый политик, Папа Александр III (1159—1181) смело выступил против Фридриха I, доказывая, что императорская власть есть бенефиция Рима, отлучил императора от Церкви и повторил с ним сцену в Каноссе. Он покарал и английского короля Генриха II за его попытку ограничить папскую власть в Англии. Полного политического триумфа папство достигло в лице Иннокентия III (1198—1216). При нем Рим осуществил свои мечты о всемирной монархии: вся Европа склонилась перед папским престолом. По его словам, "папа занимает средину между Богом и человеком". Папы стали вести себя по-царски, носили двойную, а потом тройную корону (см. Тиара), выражались в буллах тоном государей. Иннокентий III управлял подвластными странами через своих легатов, законодательствовал на церковных Соборах, сделавшись совершенно самостоятельным владыкой Рима. Иннокентий III взял на себя роль судьи в Германии. Французский король Филипп V Август объявил себя покорным Папе, английский Иоанн Безземельный тоже признал себя в ленной зависимости от Папы. При Иннокентии III папство с особенной энергией пытается влиять на Востоке, чему значительно способствовали Крестовые походы. В 1204 Константинополь был взят крестоносцами, и главный центр православия на Востоке был сокрушен. Папа разослал во все страны миссионеров, писал письма к государям сербским и болгарским, к русским князьям, предлагая всем подчиниться Западной Церкви. В 1215 был созван Собор, где ввиду привязанности Восточной Церкви к своему богослужению была принята новая система латинской пропаганды в православных странах, так называемая униатская (см. Уния). Могущество папства было обосновано тем, что в каноническое право было введено учение о превосходстве папской власти над светской и о праве Пап вмешиваться в дела государей. 13 в. в истории К. — блестящее торжество теократической идеи о господстве Католической Церкви на земле. Римский престол был признан верховным трибуналом для всех церковных, нравственных и политических дел. В стремлении к беспредельной власти Рим уточнил первоначальную миссию Церкви. В результате и религиозное чувство, и научная мысль, и светское государство соединились в борьбе против папства. Последняя крупная победа Рима состояла в уничтожении Гогенштауфенов вместе с империей (см. Гвельфы и Гибеллины). Фридрих II, последний средневековый император, не смог выдержать борьбы, так как средневековая империя уже утратила свой смысл. Папы (Григорий IX и Иннокентий IV) восстановили против него множество врагов в Италии, в Германии, по всей Европе, предали его проклятию на Лионском Соборе (1245), проповедовали против него Крестовый поход — и Фридрих смирился. Германские Габсбурги признавали себя ленниками Пап. Вследствие падения императорской власти и распада Германии на княжества папская курия полновластно хозяйничала в немецких землях. В средние века К. сблизило народы Запада в одно громадное целое, дало Европе определенное миросозерцание, явившееся великой объединяющей силой; оно воспитывало, умственно и нравственно, средневековое общество. Папа держал в руках варваров-королей и варварские народы, вносил дух законности и призывал к идеалу христианской нравственности.

Григорий VII и Бонифаций VIII (1295—1303) видели в "аргументе единства" центральный пункт своих доводов в пользу папского верховенства. Сторонники империи, более умеренные в своих требованиях, настаивали на существовании внутреннего единства между Римом и империей, проявляющегося во взаимной помощи, взаимном дополнении и полной гармонии. Победа папской теории над имперской, достигнутая в 11 в. и знаменующая начало второго периода — периода высшего развития папского цезаризма, была достигнута вследствие того, что христианский мир убедился в неспособности императора служить универсальным и трансцендентным целям Церкви, а затем и в принадлежности этой роли Риму как представителю духовного начала. Идея "царства Божьего", бывшая исходной точкой политики обеих сторон и властвовавшая над умами в продолжение всего Средневековья, была, по существу, аскетической идеей, и только внешнюю форму свою — "царство Божье" — заимствовало от империи. Во время борьбы с империей папская курия эксплуатировала в свою пользу общественное настроение, сводившееся к представлению об испорченности мира, о бесконечном превосходстве духовного начала над мирским и о загробной цели земного существования. Опираясь на эту идею, можно было провозгласить Папу борцом духа с повелителями грубого материального мира. Во имя этой же идеи были заявлены первые протесты против узурпации императорами святительских прав.

Представление о государстве как олицетворении мирских начал и Церкви как носительнице всех высших интересов заставило еще Папу Геласия I (492—496) в споре с императором Анастасием точно установить различие между "посю-" и "потусторонним". Формула поборников империи "все, что угодно императору, имеет силу закона", заимствованная из языческих кодексов, победоносно опровергалась евангельской формулой: "отдавайте кесарево — кесарю, а Божье — Богу", которую толковали в таком смысле: "царю — дворцы, Папе — церкви". Если мир вообще, а в частности империя, есть "царство дьявола" и должен рухнуть, чтобы дать место "Божьему государству", если отдельные люди и целые общества могут спастись только через посредство Церкви, если общество должно послужить материалом для создания "Божьего царства", то не должно ли это общество беспрекословно подчинить свои учреждения и гражданские отношения руководству и трансцендентным целям Церкви. "Откажись от мира, от власти и богатств, которые сами по себе не имеют никакой цены, но, отрекаясь, отдай их Церкви, чтобы получить их обратно из ее рук, как вассал из рук своего сюзерена, и пользоваться ими по ее указанию" — таков был истинный смысл всех проповедей о "Божьем царстве". Учение об ап. Петре делало все притязания К. и Церкви притязаниями ее главы; отсюда сочетание в теории папской власти, основанной на идеале "Божьего царства", двух противоположных мотивов — презрения к миру и господства над миром. Постепенное развитие папской теории можно, таким образом, назвать постепенным осуществлением идеала "царства Божьего" на земле. Пока оно зарождалось, Церковь была порабощена мирскими властями; но когда в 11 в., по убеждению большинства, настал час этого царства, место императора должен был занять идеальный аскет-правитель, представитель духа, порабощающего плоть.

Папство в эпоху своего высшего развития роковым образом пришло к отрицанию всех учреждений, прав и обычаев, стоявших на пути к осуществлению его идеала. Шаг за шагом осуществлялась широкая программа пересоздания мира на теократических началах в "царство Божье", во имя которого ревнители веры и идеалисты объявили войну симонии, светской инвеституре, частной собственности духовенства и идеям, приковывавшим духовенство к тленному миру, "порабощавшим дух плоти" и порождавшим начала центробежные, враждебные "единству". Во имя тех же идей Рим отделился от Востока и предал его проклятию. Особенный интерес представило в это время широкое развитие учения о св. Петре, в котором элементы учения Августина Блаженного сочетались с индивидуалистическим пелагианством. Согласно этому учению власть ключей, которыми Петр отпирает и запирает небеса, делает его источником благодати и владыкой мира, царем царей. Через апостола римский епископ, его преемник, становится пассивным посредником действия благодати на земле. Избранный в Папы человек благодатью апостола теряет человеческую свободу, становится орудием промысла — стало быть, теряет и способность грешить, пресуществляется (см. Пресуществление) из слабого человека в непоколебимую скалу, подобно своему небесному прототипу, ставшему "камнем". По этому учению, Папа есть земной Петр; слова и действия его имеют такую силу, как если бы они принадлежали самому Петру. Мало того, по учению клерикальных публицистов каждый кандидат в Папы заранее предопределен Богом в наместники князя апостолов; следовательно, поступки его согласны с божественным планом, устами его гласит сам Бог. Отсюда прямо вытекала догматическая непогрешимость Папы, которая, однако, была провозглашена только через 7 столетий. Даже св. Бернар Клервоский, идеальнейший представитель "Божьего царства", ставил Пап на недосягаемую высоту "для карания народов и царей". Он так характеризовал авторитет Папы Евгения III (1145—1153): "Кто же ты, Великий иерей и первосвященник. Ты главный епископ, преемник апостолов, по первенству Авель (см. — Ред.), по чину Мельхиседек, по достоинству Аарон (см. — Ред.), по авторитету Моисей (см. Моше. — Ред.), по судейству Самуил, по власти Петр, по помазанию Христос. Тебе даны ключи и доверены овцы". Через Бога Папа — викарий Христа; вся земля — его наследие (почти в одинаковых выражениях Бенцон Альбский в 11 в. определяет власть императора: "Викарий Божий, государь вселенной, царь царей и т. п."). Папы 12—13 вв. понимали свою власть как неограниченную материальную и духовную силу, толкуя "полноту власти" как "право распоряжаться в делах светских и временных".

Светское государство при этом теряет всякое право на самостоятельное существование. Будучи, в тогдашней версии К., произведением дьявола, оно может спастись только путем слияния с Церковью; в противном случае оно останется "вертепом разбойников". Вне Церкви и церковной иерархии нет правомерного бытия, следовательно, и короли, эти "потомки бандитов", должны подчиниться апостольскому престолу, стать его орудием, занять место в иерархии. Если Папа властвует в Церкви, высшей сфере "Божьего царства", если он судит в духовных делах, если он ставит и низлагает патриархов, митрополитов и епископов, то тем более ему принадлежит власть в низшей сфере — государстве, над императорами, королями и князьями, уступающими по значению последнему из священнослужителей, как материя уступает духу.

Папы в этот период стремились полностью подчинить себе следующие функции:

1) право вторжения в непосредственную юрисдикцию митрополитов и епископов;

2) право изъятия учреждений из-под ближайшей над ними власти, например, монастырей из-под юрисдикции епископа;

3) право на денежные поборы в пользу апостольского престола;

4) право заключения ленных договоров и право патроната над некоторыми землями, отдавшимися под особое покровительство Святого Престола, и над некоторыми государями, отдавшими свои земли ап. Петру, чтобы получить их обратно из его рук;

5) право интердикта и отлучения от Церкви всякого христианина не исключая и государей. Царь есть член стада; следовательно, он подчинен пастырю. Царь не может разрешать от грехов своей властью, а каждый священник имеет такую власть; значит, царь ниже священника и подлежит его суду, а тем более папскому;

6) право низложения царей, вытекающее из власти "вязать и решить" и из "власти ключей";

7) право освобождения подданных от присяги законному государю, ведь освободил же Папа Захарий франков от присяги Хильдерику, чтобы возвести на престол Пипина;

8) право репрессий против непокорных, во имя которого проповедовались Крестовые походы и вооружались миряне против своих священников и епископов;

9) право распоряжаться по собственному произволу должностями и территориями, для "пользы апостола Петра".

Став во главе крестовых походов, папство придало своей власти характер главенства над всей землей. Для спасения мира нужно покорить его Церкви, присвоить Папе "господство над миром", которое было идеалом Священной Римской империи, и превратить светских государей в ленников, воинов св. Петра. Такая постановка папской теории не только ниспровергала весь прежний иерархический строй, при котором император фактически был главой Вселенской Церкви, замещавшим кафедру ап. Петра, но и угрожала светской власти вообще. Прежде всего, она подрывала в корне принцип легитимности, непосредственного происхождения царской власти от Бога. Защитники монархии видели в императоре представителя Бога, независимого правителя, никому неподсудного и служащего провиденциальным целям Церкви; при этом они ссылались на помазанников Божьих Давида, Константина Великого и Карла Великого. Нарушался папской теорией и принцип равноправности светской и духовной властей, солидарных и друг друга дополняющих. Сам Христос, — говорили поборники империи, — подчинился светскому мечу, приказав отдавать "кесарю кесарево", объявив, что царство Его "не от мира сего", и повелев Петру, извлекшему меч с мирской целью, вложить его обратно в ножны. На место принципа "непосредственно от Бога" Папы провозгласили другой — "через посредство Церкви". Они объявили светскую власть изобретением человеческой гордыни, первых государей — разбойниками, по внушению дьявола захватившими власть над равными себе. Папа уподоблялся солнцу, а император — луне, уступающей ему в величине и заимствующей от него свой свет. Некоторые интерпретаторы канонического права призвали даже на помощь небесную математику, чтобы выразить в числах отношение Папы к императору, руководствуясь сравнительной величиной обоих светил. Иннокентий III довел папскую теорию до кульминационного пункта, хотя и написал трактат на тему "Презрение к миру". С наибольшей резкостью принцип "посредством Церкви" был высказан на Лионском Соборе 1245, после отлучения и низложения Фридриха II. Юбилей 1300 можно назвать апофеозом католического папского влияния. Знаменитые буллы Бонифация VIII (1301 и 1302) явились только итогом всей предшествующей политики папства, полной теорией чистой теократии: кто отрицает эту теорию, тот признается нарушающим принцип единства и допускающим, подобно манихеям (см. Манихейство), два начала вместо единого Бога. Колоссальную роль в истории развития папского цезаризма имела "Сумма богословия" Фомы Аквинского. По толкованию св. Фомы, "царство природы так же относится к царству благодати, человек природы — к христианству, философия — к теологии, материя — к таинству, государство — к Церкви, император — к Папе, как средство относится к цели, зародыш — к законченному существу, потенция — к акту". С 14 в. государство, низведенное папской теорией на степень "грубой материи", стремится отвоевать себе самостоятельное положение рядом с Церковью. История этой борьбы связана с именами Данте, Уильяма Оккама, Иоанна Парижского и Марсилия Падуанского. Противопоставляя теории чистой папской теократии дуалистическую теократию и отстаивая принцип "непосредственно от Бога", сторонники светской власти отвергали учение папистов о двух светилах. Поборники империи считали нужным доказывать, что "луна ничем не уступает солнцу": она меньше, не имеет "собственного света, но все-таки есть создание Бога, самостоятельно проходит свой небесный путь и освещает темный мрак ночей" (Оккам). Данте внушает императору покорность по отношению к наместнику Христа, какая подобает первородному сыну по отношению к отцу. Оккам допускает вмешательство Папы в светские дела, если это вызывается необходимостью. Особенно интересно выглядело приложение идеи народовластия к вопросам церковной политики Марсилием Падуанским и отцами Великих Соборов 15 в. Отвергая обычное в то время определение, по которому слово "церковь" обнимает только Папу и его кардиналов, Марсилий настаивает на апостольском толковании Церкви как союза верующих — не только духовенства, но и мирян. Для разрешения важных церковных вопросов государство созывает Соборы, на которые общины посылают депутатами клириков и светских людей. Протест Папы не может помешать собранию. Сам папский сан подвергается критике путем ссылок на Св. Писание, ни одно место которого не доказывает необходимости главенства римского епископа; все апостолы равны, св. Петр никогда не был в Риме. Папство полезно для Церкви как освященный обычаем институт, но полномочия его, вытекающие из полновластия Вселенского Собора, должны быть ограничены. Идеи Марсилия имели огромное значение в истории К., так как проникли в народ, в монастыри, отразились на борьбе реформаторов с Папами в эпоху Великих Соборов.

Поднявшись к концу 13 в. на недосягаемую духовную и — особенно — политическую высоту, папство не смогло удержаться на ней; уже в 14 в. начинается его кризис. Нередко слышались жалобы на деспотизм, корыстолюбие курии и ее разврат. К церковным наказаниям привыкли: слишком уж часто прибегали к отлучению и интердикту. Народы Запада выходят из-под опеки Пап и требуют коренных церковных реформ. Видимый упадок папской власти в К. начался с Бонифация VIII (1294—1303), последнего крупного представителя средневекового папства. Высокомерный и властолюбивый, глубокий знаток права, он предъявлял те же притязания, что и Григорий VII и Иннокентий III. Он вызвал на суд и объявил изменником Альбрехта Габсбургского, принявшего корону без утверждения Папы. Но ему пришлось претерпеть жестокий удар от Филиппа IV, французского короля. Борьба между Церковью, с ее космополитической силой, утверждавшей, что К. выше государства, и силой национальных государств была неизбежна. Поводом к разрыву был вопрос о налогах: Филипп не хотел, чтобы деньги из Франции шли в папскую казну, а Папа не желал, чтобы духовенство платило королю. Оба противника принципиально обосновывали свои взгляды, опираясь на текстах Св. Писания. Точку опоры для противодействия непомерным требованиям папства Филипп нашел в национальном сознании страны и провозгласил королевскую власть независимой от Рима. Одного из ближайших преемников Бонифация, Климента V (1305—1314), Филипп склонил переселиться в Авиньон, принадлежавший папскому престолу. Наступило время "Авиньонского пленения Пап", их рабской зависимости от французского короля. Это пленение сильно омрачило духовный блеск иерархов К., которые — в лице папства — в значимой мере утратили свое влияние на другие страны, хотя и не отказывались от прежних своих притязаний. В уютном Авиньоне Папы вели такой образ жизни, что этот город стал настоящим "Вавилоном". Доходные юбилеи Пап учащались, симония превратилась в постоянный источник папской казны, установлено было множество новых поборов со всех церквей. В руках Пап скопились громадные богатства. Все это возбуждало против них оппозицию и протесты в среде самого К. Светская литература принимает резко оппозиционный характер. Во всех странах Запада появляются защитники светской власти. Оппозиция против теократизма и универсализма К. принимает характер политический, национальный и социальный. Когда Папа Иоанн XXII (1316—1334) отлучил Людовика Баварского от Церкви, на защиту императора выступили знаменитые ученые того времени. Марсилий Падуанский выдвигает против высшего иерарха К. идею народовластия как источника государственной власти. Это учение, имевшее представителей во всей Европе, нашло практическое осуществление в Германии. Государственные чины в 1338 постановили считать империю независимой от католического Святого Престола. В Англии папство играло роль противника политической свободы: Папа осудил великую хартию вольностей и освободил короля от присяги на верность ей. При Эдуарде I общины заявили королю, что Папа неправильно распоряжается вакансиями епархий и аббатств. Политическая оппозиция папству особенно усилилась при Эдуарде III. В 1343 было запрещено обнародование папских булл, противных правам короля и его подданных; король Эдуард не признал за Папой Климентом VI (1342—1352) право вмешиваться в его отношения с Филиппом VI французским. Когда Папа Урбан V (1362—1370) потребовал в 1366 взноса дани, Эдуард с согласия парламента отказался платить ее. Оппозиция против Папы со стороны государственной власти ведется с таким же успехом и в Италии, где в 1327 съезд гибеллинов объявил Папу еретиком. В борьбе с оппозицией Рим прибегал к жестким средствам — инквизиции, проповеди Крестовых походов, интердиктам, — но они оказывались запоздалыми. Светская власть ускользала из рук папства. Общее недовольство заставило Пап вернуться в Рим. Папа Григорий XI приехал из Авиньона в Рим (1377), где и скончался. По требованию римского населения на его место был выбран в Риме Урбан VI (1378—1389), задумавший церковные преобразования. Французские кардиналы, привыкшие к распущенности авиньонской жизни, избрали антипапу Климента VII (1378—1394). С этого времени начался "великий раскол" в Западной Церкви, продолжавшийся сорок лет. Римская и авиньонская курии выбирали каждая своего Папу. Одни страны Европы признавали Римского Папу, другие — авиньонского. Обе партии — римская и авиньонская — осыпали друг друга проклятиями и своими разоблачениями раскрывали миру позорные страницы из жизни Пап. Раскол пагубно отразился на интересах папства и самого К., подорвав их моральное и политическое влияние; многие переставали признавать за Папами какие-либо верховные права. Идея соборной реформы теперь сделалась общим требованием.

Сотни богословов, философов и канонистов трудились в Пизе, Констанце и Базеле над таким исправлением Католической Церкви, которое не разрушило бы ее основ. Для достижения реформ собрание Отцов Церкви должно было создать себе положение, превышающее папский авторитет. Самые умеренные реформаторы выводили папскую власть от римского народа, от которого право выбора позднее перешло к кардиналам. Еретический Папа теряет власть, которая возвращается к народу в лице его представителей — соборных отцов. Более радикальные целиком переносили новое учение о светской монархии на духовную: Г. фон Лангенштейн, Петр д’Альи, Жерсон и др. Разрешая вопрос об отношении Церкви к Папе, оппозиция опиралась на учение о естественном и божественном праве и бесконечном превосходстве его над положительным правом, следовательно и над папскими декреталиями. Неограниченный в своих правах Собор властен низложить и даже казнить непокорного Папу. По учению Николая Кузанского, всякое правительство, следовательно, и папское, основано на договоре и добровольном подчинении пасомых. Энеа Сильвио (будущий Папа Пий II) сравнил отношение Папы к Церкви с отношением государя к народу. Учение об автономности общины, основанное на естественном праве самозащиты, на теории общественного договора и условного подчинения, выработанное французскими легистами и схоластикой, вдохновляло многих отцов Констанцского Собора. Здесь с еще большей резкостью были поставлены две противоположные системы, чем во время спора Филиппа Красивого с Бонифацием VIII и Людовика Баварского с Иоанном XXII. Представители церковной реформы находили, что К. и Церковь не нуждаются в посреднике (Папе), получая благодать непосредственно от Господа, и что одновременное главенство Папы и Христа обращает Церковь в двуглавое чудовище. Прямой вывод отсюда — что Папе нет места во Вселенской Церкви — маскировался, однако, софистическим учением о главенстве Папы, отличном от главенства Христа. Папа — член Церкви и сын ее; хотя он и выше народов и иерархов, но духовная власть каждого епископа столь же божественна. Власть Папы вверяется ему Церковью не в собственность, а для применения в установленных Церковью пределах. Он — орган исполнительный; его главенство — служебное по отношению к Церкви, а не господство над Церковью. Папа есть брат во Христе каждого христианина. Непогрешимость его прямо противоречит смыслу Св. Писания и опыту прошедшего и настоящего (отречение Петра, схизма многих Пап, раскол и т. д.). Единый верховный правитель полезен, иногда необходим для охранения единства и благоустройства Церкви, но от этого не должна страдать самостоятельность отдельных Церквей, внешний строй которых применяется к особенностям наций и земель. Собор, таким образом, был выразителем феодальной тенденции: постепенного подчинения одной иерархической ступени другой, и всех — Папе, но не иначе как через ближайших начальников. На Соборе раздавались голоса о бесполезности коллегии кардиналов; другие, напротив, стояли за расширение ее компетенции, в целях ограничения власти папства. Собор настаивал на полной децентрализации административной власти путем системы периодических общих и поместных Соборов с автономными правами и правом противления Папе. Под "полнотой папской власти" реформаторы разумели не всю сумму власти на земле, а только один из видов законной власти и сводили ее к власти ключей: жестко направлять верующих, поучать их, исправлять их мерами принудительными, подвергать духовному суду, преподавать таинства, получать материальные средства от паствы и руководить церковной иерархией. По качеству эта власть не отличается от епископской; но даже количественно, по сфере распространения, папская власть превосходит все виды духовной власти.

Вся история папства представлялась реформаторами, с одной стороны, постоянным увеличением дарованных ему Церковью полномочий в интересах той же Церкви, с другой стороны — узурпацией прав и территорий светских владетелей. Реформаторы стремятся возвратить К. ко временам апостольского христианства и уничтожить все, что пристало к нему вследствие алчности, тщеславия, гордости самих Пап и "лести толпы". С этой целью ограничивалась имущественная власть Папы. Папа, подобно другим иерархам, не является владетелем церковного имущества, а только временно пользуется им. Право Папы производить поборы вне района своих владений должно быть уничтожено. Ограничивалась также судебная власть Пап, вносившая массу зла; сам Папа был объявлен подсудным Церкви и Собору и обязанным исполнять предначертания Собора. Апелляции к апостольскому престолу, изъятия и несудные грамоты подлежали ограничению или уничтожению, так как никакая власть на земле не может освободить от подчинения закону божественному, естественному и положительному. Все аргументы, какие только находились в арсенале папского цезаризма, оппозиция заимствовала в пользу полновластия Собора как представителя Церкви. Против этого учения было выставлено другое, которое явилось последним словом папского цезаризма. Вопрос о сущности папства и Церкви и о власти Папы в иерархии К. выводился из их традиционной истории. В лице Мартина V соборный конституционализм временно победил папский монархизм, который в публицистике и на заседаниях Соборов находил столь же страстных защитников, как и тенденции реформаторов, но последующая история папства показывает, что реформа, бывшая делом кучки доктринеров, боязливо оглядывавшихся на прошлое, еще не созрела. Только гуманизм произвел первую значительную брешь в папской системе, разрушив аскетический идеал, на котором покоилось здание "царства Божьего", и выставив идеал общества, преследующего вполне закономерные цели и не стесняемого в своем управлении жреческой кастой. При свете новой критической мысли рухнул один из устоев теории папского главенства: Лоренцо Валла доказал подложность "Дарения Константина" (см. Константин I Великий).

Новый орган для церковной реформы К. — Вселенский Собор — должен был преобразовать и институт папства. В первой половине 15 в. прошли Соборы в Пизе (1409), Констанце (1414—1418) и Базеле (1431—1449). План соборной реформы вышел из Парижского университета: предполагалось ограничить папскую власть Собором и установить автономные национальные Церкви. Соборы окончились бесплодно, реформировать Рим им не удалось. На Пизанском Соборе Григорий XII и Бенедикт VIII были низложены и выбран новый Папа Александр V, но низложенные Папы не отказывались от своих притязаний, так что вновь появилось три Папы. Скоро Александр V умер (по слухам, был отравлен), а его место занял скандально известный Балтазар Косса, под именем Иоанна XXIII. По настоянию императора Сигизмунда был открыт Констанцский Собор. Он прекратил схизму, но реформу К. и его Церкви провести не смог. Новый Папа Мартин V заключил с нациями отдельные конкордаты и все оставил по-прежнему. Неудовлетворенность результатами Констанцского Собора побудила созвать в 1431 Базельский Собор, начавший свои действия довольно энергично, но встретивший сопротивление Папы Евгения IV (1431—1447), который созвал свой, Феррарский Собор. Базельский же Собор закрылся, подчинившись во всем Николаю V (1447—1455), преемнику Евгения. К концу 15 в. Папы сумели парализовать все постановления Базельского Собора, подрывавшие их авторитет. Так, Калликст III (1455—1458) объявил все конкордаты уступками, неоправданно сделанными Папой. Пий II (1458—1464) отверг возможность апеллировать на Папу к Собору.

В 1493 Папа Александр VI в письме к испанской королевской чете Фердинанду и Изабелле претендовал на распоряжение "из полноты власти апостольской" землями уже открытыми и теми, которые должны быть открыты. Это была последняя попытка притязания К. в лице папства на "космический авторитет". Наряду с протестом против теократии и аскетизма во имя земных интересов шла проповедь религии чистого сердца, свободного толкования Евангелия и спасения через веру. В тезисе "чья область, того и вера" территориализм провозгласил свою победу над универсальной теократией.

В 15—16 вв. Соборы продолжали собираться, но не имели никакого значения; они только усилили авторитет Пап (Собор в Мантуе 1459 при Пии II, два Латеранских Собора 1512 и 1517 при Юлии II и Льве X). С внешней стороны, таким образом, папство одержало видимый перевес над оппозиционными стремлениями, но это была кажущаяся победа. Папы сделались настоящими светскими государями и обратили религию в средство своего политического усиления. На папском престоле в 15 в. сидят воины, политики, меценаты и гуманисты. Состояние Италии в 15 в. давало полный простор крайней неразборчивости в средствах и развило величайший цинизм, маскируемый лоском гуманизма. После Пия II, папы-гуманиста, на папском престоле сидят люди, игнорировавшие традиционную мораль, — Павел II, Сикст IV, Иннокентий VIII, всю жизнь занятый устройством своих незаконных 16 сыновей и дочерей, за что был прозван "отцом отечества". В конце 15 в. был избран Папой Александр VI, чей понтификат был прозван "царством Венеры". За этим последовало "царство Марса" в лице Юлия II (1503—1513), лично предводительствовавшего своими войсками на войне. В лице Льва Х настало, кроме других царств, "царство Минервы". "Добрый малый", любивший пожить, Лев X, судя по слухам, откровенно называл христианство прибыльной для духовенства сказкой. В 1516 он продал Франциску I право назначать епископов во Франции (Болонский конкордат). При нем папский двор был самым веселым в Европе (Лев Х же вообще умер неоплатным должником). Гуманизм, сделавшийся модой и общественной силой, нашел горячего поклонника в Папе, вовсе не интересовавшемся Церковью и религией. Симония при нем дошла до чудовищных размеров, потому что он постоянно нуждался в деньгах. Император Максимилиан вычислил, что доход римской курии был во сто раз больше, чем его собственный. Папские доходы покрывались поборами с мирян. В индульгенциях лучше всего выразилась эксплуатация суеверий, производившая духовное смятение в обществе.

В конце 15 в. обличителем безнравственности духовенства явился Савонарола, которого Папа Александр VI сжег. Еще раньше Уиклиф в Англии и его последователи лолларды, Я. Гус в Чехии и гуситы, множество еретиков и сектантов привели всю церковную жизнь в глубокий кризис, который окончательно разразился над Римской Церковью в 16 в. Реформация была протестом против "порчи Церкви" во "главе и членах". Быстрые успехи Реформации вызвали оживление К., результатом которого была католическая контрреформация, последовавшая за Реформациями протестантской и сектантской. Деморализация и дезорганизация, господствовавшие в Католической Церкви, обратили на себя внимание представителей К. особенно со второй трети 16 в., когда на папском престоле появляются энергичные личности. Главными деятелями контрреформации стали иезуиты. Орден этот был попыткой восстановить средневековое К., отступив лишь в области морали от строгой этики средневекового аскетизма. Одновременно с основанием ордена иезуитов учреждено было в Риме верховное инквизиционное судилище (1542), организована строгая книжная цензура и созван Тридентский Собор, возродивший, по сути, средневековое К., возведя на уровень догматов учения о главенстве Пап и о чистилище, утвердив безбрачие духовенства, причащение мирян и т. п.

До Ватиканского Собора I в К. не созывалось более общего Собора; власть Пап стала безгранична. Постановления Тридентского Собора были утверждены (1564) Папой Пием IV (1560—1565), но встретили сопротивление во Франции, Испании и Польше.

Вся вторая половина 16 в. — эпоха внутреннего усиления института папства в К. Политика Пап в эту эпоху сводится к союзу с католическими государями. При Пии IV началось полное подчинение папской политики Филиппу II. Пий V (1566—1572), фанатик и ревностный реформатор, аскет и враг еретиков, энергично преобразовал Церковь в духе постановлений Тридентского Собора: он ходил в процессиях босой и без тиары, требовал строгости нравов от духовенства. Нарушителей папских прав и еретиков он предавал анафеме. Таким же характером отличался и понтификат Григория XIII (1572—1585), юриста, приведшего в порядок каноническое право и исправившего календарь. Выдающимся Папой в истории К. явился Сикст V (1585—1590), мечтавший возвратить папству прежний блеск и силу светских государей. С беспощадной жестокостью он подавил анархию в Папской области. Политические тенденции Сикста V особенно умело поддерживали Климент VIII (1592—1605), признавший Генриха IV законным французским королем и высвободившийся из-под зависимости от испанского короля, и Урбан VIII (1623—1644), заявлявший притязания на всемирное владычество. Эти притязания в 17 в. были уже анахронизмом.

Потеряв в значительной степени свой нравственный авторитет даже в среде приверженцев К., папство постепенно нисходит на степень политической партии, преследующей земные цели земными же средствами. С 17 в. теория К. проявляет тенденцию пойти навстречу новым идеям, чтобы отстоять свое существование. Вслед за смертью Сикста V, отлучившего Елизавету Английскую, получает право гражданства церковно-политическое учение иезуитского патера Беллармино, составленное совершенно в духе времени. Он отрицает учение Григория VII о праве Папы в качестве наместника князя апостолов постоянно и непосредственно руководить мирскими делами, политикой, хозяйством и поступками людей, судить и низлагать государей. Вмешательство папства должно быть, по его мнению, ограничено чрезвычайными случаями, когда того требует спасение душ подданных государя. Тонкая теория иезуитов сумела, таким образом, смягчить резкие требования старой теории и примирить с иерархами К. народы и абсолютных государей, давая вместе с тем широкий простор субъективным толкованиям компетенции папства. В результате после 1682 во Франции целый ряд конкордатов стеснил автономное устройство Церкви и лишил ее юрисдикции даже в духовных делах. Веротерпимость и главенство государства заступили место прежнего учения о "подчинении духа плоти".

В католических странах Европы высказывается стремление ограничить влияние Пап не только в светских, но и в духовных делах. Влияние папства было сильно поколеблено признанием, по Вестфальскому миру, религиозного равноправия за протестантами Германии (1648). При французском короле Людовике XIV папство, господствуя над обществом, отступило перед государством. Поддерживаемый французским духовенством, этот король восстановил независимость "галликанской" Церкви во Франции (1682), несмотря на все протесты Папы Иннокентия XI (1676—1689).

18 в. — эпоха Просвещения и "просвещенного абсолютизма" — был проникнут антицерковным направлением, и папство со всех сторон подвергается ударам. В литературе К. проповедовалось господство государства над Церковью. Борьба нового государства с католицизмом и феодализмом приняла в этом веке решительный характер. Против ордена иезуитов открылся подлинный международный поход. Отношения между Папами и даже католическими монархами были очень натянутыми. Всеобщая неприязнь против иезуитов привела к почти повсеместному их изгнанию. Когда португальский министр Помбал издал указ об изгнании иезуитов из Португалии (1759), Папа Климент XIII (1758—1769) издал буллу в защиту иезуитов. Буллу в Португалии не приняли; Помбал прервал всякие сношения с Римом. За Португалией последовали Франция, Испания, Неаполь, Парма. Папа Климент XIII всеми силами защищал иезуитов, но его преемник Климент XIV (1769—1774), избранный враждебной иезуитам партией, осудил учение иезуитов и в 1773 издал буллу, совершенно уничтожавшую иезуитский орден. Против Рима во второй половине 18 в. возникло сильное движение в Германии, где архиепископы пытались освободить национальную Церковь от римского влияния. Особенно сильный удар папству нанес император Иосиф II, старавшийся сделать Австрию самостоятельной по отношению к Риму, а духовенство подчинить государству. В 1781 он запретил всем архиепископам, епископам и духовным владыкам в австрийских областях принимать без правительственного одобрения папские буллы. Отменены были данные епископам от Папы полномочия относительно отпущения и разрешения грехов; некоторые папские буллы были объявлены недействительными. Епископская присяга требовала верности императору. Более 700 монастырей было уничтожено, а собственность их секуляризована; из ведения духовенства были изъяты книжная цензура и школы. Пий VI (1775—1799) после бесполезных просьб и протестов решился сам предпринять поездку в Вену, чтобы повлиять на императора. Император с большим почетом принял Папу, но нисколько не изменил своих действий (1782). Французская революция нанесла еще более тяжкий удар К. Конец 18 в. выступил эпохой крайнего унижения Церкви как таковой. Борьба с католическо-феодальным строем в эпоху революции ведется не только во имя начал государственности, но и во имя естественных прав личности. Духовные лица уравниваются в правах со всеми остальными гражданами государства. Социальному могуществу духовенства нанесен был жестокий удар национальным Учредительным собранием. "Гражданское устройство духовенства" уничтожило все церковные титулы, отменило учреждение епископов Папой, присягу Папе, монашеские ордена и т. д. В 1796 генерал Бонапарт перешел через Альпы и занял Ломбардию. Папскому Риму угрожала серьезная опасность. Двинувшись в Папскую область, Наполеон изгнал из Болоньи папского легата. Устрашенный Папа отказался от своих притязаний на Авиньон, согласился на занятие французами Феррары, Анконы и Равенны и уплатил Франции 20 млн. франков. Внутри Церкви существовала партия реформы, требовавшая большей независимости духовенства от Рима. Начавшаяся демократическая революция закончилась 15 февраля 1798 провозглашением римской республики. У Папы Пия VI (1775—1799) потребовали отречения от светской власти (1798); когда он ответил отказом, его увезли в Пизу, а потом за Альпы, в Баланс (Дофине), где он и умер. После битвы при Нови (победа А. В. Суворова над французами, 1799) Папская область была восстановлена, и на римский престол вступил Пий VII (1800—1823). При Наполеоне совершилось примирение К. с Французской республикой посредством конкордата, заключенного с Папой Пием VII из чисто политических соображений (15 июля 1801). По этому конкордату К. перестало быть государственной религией (хотя и было обозначено в статусе "религии подавляющего большинства французов"); духовенство было поставлено в полную зависимость от светской власти, сделавшись послушным орудием Наполеона. С Папой Наполеон обращался бесцеремонно. Считая себя преемником средневековых императоров, он поставил себе задачей подчинить Папу. Пий VII покорно приехал в Париж на коронацию Наполеона. Существование особой Папской области было, по мнению Наполеона, "безобразием". Вследствие отказа Папы распространить постановления конкордата на Венецианскую область, французы заняли Анкону, Фермо, Урбино, наконец — Рим. Наполеон объявил о прекращении светской власти Папы. Папа ответил буллой об отлучении императора от Церкви. Папу насильно перевезли в Гренобль, а оттуда в Савону. Папская область была обращена в провинцию Французской империи. В 1813 Наполеон перевел Папу в Фонтенбло. Папа оставался в заточении до низвержения Наполеона, получая 2 млн. франков в год, и был освобожден союзными войсками.

После падения империи Наполеона общеевропейская реакция была особенно сильна в Папской области. Реакция К. против культурного движения 18 в. выразилась в восстановлении Пием VII иезуитского ордена (булла 7 августа 1814). Папа опротестовал решения государей на Венском конгрессе относительно Авиньона и секуляризации духовных курфюрств в Германии. Папа Пий VII объявил, что протестанты подлежат ведению Папы: немецкие страны входят в сферу деятельности миссионеров К. и должны быть подчинены "коллегии для пропаганды веры". Преемники Пия VII, Лев XII (1823—1829) и Пий VIII (1829—1830), действовали в том же направлении. Однако революционные стремления в Италии больше всего проявлялись именно в Папской области. Борьбу с революционерами повел Папа Григорий XVI (1831—1846), подавивший движение при содействии Австрии и несмотря на протесты французского правительства. Хотя "меморандум" держав рекомендовал Папе провести реформы (1831) и указывал на необходимость дарования амнистии и отмены злоупотреблений, в Папской области все осталось по-старому. Вступление на престол Пия IX (1846—1878) было встречено общими надеждами. В это время итальянские патриоты мечтали возродить Италию через обновление К. и папства, посредством восстановления их прежней святости и силы. Новый Папа обнародовал всеобщую амнистию, разрешил постройку железных дорог, открыл двери тюрем. Папа изъявил согласие на введение конституции, отделил в Папской области церковные дела от светских, составил либеральное министерство. Однако образ действий Папы отличался постоянными колебаниями: через некоторое время он объявил, что отказывается стать во главе национального движения. В ноябре 1848 Папа ввиду успехов республиканской партии бежал в Гаету и отдал себя под покровительство неаполитанского короля. В Риме провозглашена была республика, позднее свергнутая французским оружием. В апреле 1850 Папа вернулся в Рим; власть его снова была восстановлена на основе казней, тирании, инквизиции и абсолютизма. Это ускорило дело объединения Италии. Наполеон III решил образовать под властью Виктора Эммануила Итальянское королевство с включением в него северной части Папской области. Итальянская война 1859 и объединение Италии 1860—1861 отделили Романью и ряд иных территорий от папских владений. 24 марта 1861 парламент признал Рим "будущей столицей Италии". Светскому владычеству папства приходил конец, хотя Папа с негодованием отвергал предложения Кавура отказаться от светской власти, чтобы возможно было установить свободную Церковь в свободном государстве. По франко-итальянскому соглашению 1864, Рим оставался за Папой, охраняемый французским гарнизоном в течение двух лет, после чего войска должны были быть выведены.

В 1854, не созывая Собора, Папой Пием IX был провозглашен догмат о непорочности зачатия Богоматери, тем самым он провозгласил свою неограниченную компетенцию в делах вероучения. В 1862 Папой была совершена торжественная канонизация святых; в 1867 был отпразднован блестящий юбилей св. Петра, а в 1869 — собственный юбилей Папы. В энциклике от 1864 Папа приглашает приверженцев К. очиститься от зол, извративших чистоту жизни и вероучения — от лютеранства, янсенизма, вольтерьянства и социализма. Свобода совести провозглашалась порождением "нашего печальнейшего века". За данной энцикликой воспоследовал Syllabus — длинный список "главных заблуждений века". В данном перечне рядом с пантеизмом, социализмом, коммунизмом, либерализмом отвергалась проповедь уничтожения светской власти Пап, веротерпимость, нарушение духовной юрисдикции Церкви, галликанство и монархическое государство, подчиняющее себе и стесняющее К. Победой Папы явилось признание догмата папской непогрешимости в делах веры на Ватиканском Соборе I. Тем не менее эта победа мало усилила папство. В сущности, большинство на Соборе представляло собой далеко не большинство мира К. Молчаливый протест правительств и энергичная оппозиция, под предводительством кардинала Дёллингера, парализовали торжество и вызвали "старокатолический раскол" и борьбу с правительствами.

Ватиканский Собор I вновь установил первенствующее положение Папы в К. и принял догмат о папской непогрешимости. Достигнув величайшего могущества в духовных делах, Папа в то же время потерял безвозвратно свою светскую власть. Сначала итальянское правительство пыталось убедить Папу добровольно уступить свои владения. Папа решительно отвергнул все планы соглашения. Тогда король Виктор Эммануил, после отплытия из Италии французской оккупационной армии, отказался от дальнейшего исполнения конвенции 1864 (Франция в это время была всецело занята сопротивлением немецкому нашествию). После трехчасовой канонады Рим сдался. Папская армия была распущена. Церковная область включена в состав Итальянского королевства (1870); светскому владычеству Папы был положен конец. Последствия провозглашения догмата папской непогрешимости были неблагоприятны для К.: многие правительства (австрийское, баварское, баденское, вюртембергекое) не признали этого догмата. Объявление догмата совпало с объединением Германии. В Германии и Пруссии возникла борьба, которая привела к ограничению прав К. Kultur-kampf ("культурная борьба") охватила в Германии все 1870-е и привела к преобладанию государства над папской властью. Иезуиты были изгнаны из Германии (1872); "майские законы" 1873 точно разграничили сферу деятельности государства и Церкви и установили контроль государства над школами. Клерикалы составили упорную оппозицию. В 1878 Пий IX умер. Его преемник, Лев XIII (1878—1903), обладающий большим политическим тактом и умеренностью, чрезвычайно умело воспользовался общеевропейской реакцией для упрочения авторитета К. Он добился отмены всех важнейших постановлений "майских законов". Взаимоотношения между германским императором и Папой улучшились. К протестантам Папа относился резко враждебно. Папство при нем достигло высокого положения в Европе. Не заставший уже при восшествии на апостольский престол церковного государства, Лев XIII стал теоретически на ту же точку зрения, как и его предшественники; в многочисленных энцикликах он повторил осуждение идей, перечисленных в Силлабусе, и "узурпаторов Рима". Вместе с тем, однако, папство сделало новый шаг навстречу современности. Церковно-политические идеи К. при Льве III ясно выражены в следующих словах энциклики от 1885: "Бог разделил власть над человеческим родом на две части, церковную и светскую; первая стоит во главе божественных интересов, вторая — человеческих. Обе власти в своем роде высшие; обе имеют определенные границы, в которых должны держаться".

По мнению С. С. Аверинцева, очень радикально изменился облик К. в 20 в. В начале столетия его характер как силы существенным образом консервативной представлялся неоспоримым. Хотя на исходе предыдущего столетия понтификат Льва XIII ознаменовался первой энцикликой по рабочему вопросу ("Renun novarum", 1891) и сочувственным отношением к смелым для того времени идеям просвещенных католиков вроде Ньюмена. При Пие Х (1903—1914, причислен Католической Церковью к лику святых) наступила ощутительная реакция (осуждение теологов-"модернистов" в 1907 и французского левокатолического общественного движения "Sillon" в 1910). Католическая экклесиология долгое время воспринималась как препятствие для участия в экуменическом движении (см. Экуменизм), а потому опять-таки как фактор консервативный. Хотя реальность не укладывалась до конца ни в одну из схем, все же наиболее резкую вражду К. обычно привыкло встречать "слева" — со стороны французских антиклерикалов, русских большевиков, коммунистических и анархистских отрядов, нападавших на монастыри в пору гражданских войн.

Только в Испании Пий XI, человек незаурядный, сумел разглядеть фашистскую опасность (осуждение крайне правой организации французских националистов "Action Francaise" в 1926, антинацистская энциклика "Mit brennender Sorge", составленная против всех традиций на немецком языке в 1937, чтобы эффективнее дойти до католиков Германии), но такая прозорливость не часто встречалась на вершинах иерархии К. Протест против литургических и прочих реформ повел к отделению т. н. интегристов во главе с монсеньором Марселем Лефевром. Ватикан неоднократно предпринимал попытки примирения с этой ультраконсервативной группой, не приведшие, однако, ни к какому результату и завершившиеся формальным расколом в 1988. В современном плюралистическом обществе для интегристов была обеспечена социальная ниша наряду с различными сектами и сообществами, но большого значения они не имеют.

Одним из современных теологов, пожалуй, наилучшим образом квалифицировавшим К., был Ф. Хайлер (1892—1967), немецкий историк религии, профессор богословского факультета Марбургского университета, один из основоположников сравнительного религиоведения. В своих сочинениях "Христианство и другие религии" (в 8 томах, 1925—1939), "Религии человечества" (1966) он особое внимание в границах своих исследований уделял К., как, по его мнению, "бесконечно сложно" синкретичной и ритуально-многомерной религии. По Хайлеру, сопоставимый интеллектуально-культовый синкретизм возможно (причем весьма приближенно) усмотреть только в буддизме махаяны. Отталкиваясь от идеи М. Мюллера ("Кто знает одну религию, религии не знает"), Хайлер утверждал о К., что "кто знает эту религию, знает не одну религию". (Ср. с максимой ап. Павла, нередко трактующегося отцом К.: "Для всех я сделался всем"; 1 Кор 9:22.)

Согласно Хайлеру, при религиозно-историческом рассмотрении "объединения противоположностей", сложившихся в К., оно неизбывно являло собой совмещение:

1) холодных философских спекуляций и простой набожности сердца;

2) индивидуального религиозного опыта и строгой ортодоксальности;

3) личной свободы и нивелирующей церковности;

4) примитивного ритуала и утонченного экстаза;

5) истинно христианского Евангелия и античной мистики;

6) иудейско-раввинского логицизма (до степени схоластической казуистики) и эллинистической сущности мистерии;

7) апостольской традиции и римской государственной организации;

8) аристотелевской логики и платоновского идеализма;

9) стоической этики и неоплатонической созерцательности;

10) всемирного господства папства и отшельничества;

11) свободного от мира созерцания и предназначенной миру культурной работы;

12) строгой классовой сущности и коммунистических социальных идеалов;

13) апокалиптико-хилиастического энтузиазма и церковной уставной техники;

14) горького покаяния и мирской роскоши;

15) хрупкой исключительности и гибкого искусства приспособления;

16) пелагианской оценки воли и августиновского опыта благодати;

17) евангелической веры в Бога-Отца и античного культа богини-матери;

18) царской мистики Христа (значения для мистики переживания Его казни) и многообразного почитания святых.

Анализируя взаимосвязь, взаимодополнение и сосуществование мистики и К., Хайлер отмечал, что полного развития и зрелости оно достигло в восточных странах во второй половине первого тысячелетия, в западных — только в Средние века. Именно Средневековье, по Хайлеру, создало классические образцы набожности, богослужения, мистики и теологии. Завершение процессов упрочения и конституирования этих обретений К. Хайлер связывает с Тридентским Собором, не только, по его мнению, существенно реформировавшим христианство, но и догматизировавшим ряд форм средневековой народной набожности (фиксация "семи таинств", число которых еще в 13 в. варьировалось от двух до тридцати). По мнению Хайлера, обладая, как все античные религии, богатым ритуалом, К. делает возможным для верующих чувственную мистическую связь со сверхчувственным миром. Именно мистика, согласно Хайлеру, является невидимой душой всего К., его скрытым внутренним источником жизни. Согласно высказыванию либерально-протестантского теолога А. фон Гарнака: "мистика есть католическая набожность вообще, поскольку она — не только церковное повиновение, что значит "fides implicita"... она не является также образом предреформационной набожности наряду с другими образами, но она является католическим выражением набожности вообще".

Как утверждает Хайлер, почти все великие мыслители К. были мистиками: Августин, Григорий Нисский, Альберт Великий, Фома Аквинский, Бонавентура. Ср. с мнением Гарнака: "кто является мистиком и не стал католиком, остается дилетантом". Как утверждал Хайлер, и культ, и мистика проникли в христианство извне, причем относительно рано; по своему происхождению они не являются христианскими: "Само истинное Евангелие Иисуса и евангелические свидетельства о Нем никогда не смогли бы породить из своего собственного содержания католическую систему культов и мистики. Только посредством соединения с низшими и высшими слоями античной религии стало возможным возникновение католической набожности".

Гениальную реформаторскую революционность Лютера Хайлер усматривал в том, что тот "решительным и смелым ударом разрушил синкретизм католической Церкви и Евангелие, которое в большом католическом соборе было одним из основных камней наряду с другими, сделал основным и краеугольным камнем". Высоко оценивая тезис Лютера, согласно которому "вера — это нечто всесильное, как и сам Бог", Хайлер обратил внимание на то обстоятельство, что покоящийся Бог К., с которым мистик воссоединяется в экстазе, — располагается "по ту сторону" пространства и времени, без внутреннего отношения к миру и истории. С точки зрения Хайлера, идея откровения Бога в истории внутренне чужда мистике К., она — надысторическая форма набожности. Именно в католической мистике, по Хайлеру, аристотелевский термин "непостижимое в истории" находит самое подходящее применение. В мистике К. история спасения традиционно трактовалась как лишь средство подготовки и созерцания мистического переживания. На вершине созерцания Бога и единения с ним мистик был свободен от всякого церковного авторитета, равно как и от всякого исторического откровения, потому что он сам становился Богом. Согласно Хайлеру, вина для католической мистики находилась в обособленности индивидуального существования; грех выступал не чем иным, как упорством в индивидуальном существовании, в значимости собственной воли, в алчности. В рамках мистики К. вина в своей основе есть лишь метафизический рок, судьба, греховное эгоистическое упорство — только лишь происшествие, которое не затрагивает внутреннее ядро человека, глубины его души. (Грех суть нечто несуществующее у Ареопагита; грех — "находиться далеко от Бога" по Августину.) Для Лютера же, — утверждал Хайлер, — грех находится в принципиальном личностном разладе с нравственным порядком, установленным Богом; грех заключается в отступлении от Бога; грех таится в недостатке веры и доверия к Богу: "Тебе, Тебе единому согрешил я" (Пс 50:6). По мысли Хайлера, мистика К. ищет спасения в уходе от мира и всего сотворенного, от всего несуществующего и хочет таким образом приблизиться к единственно истинному бытию. В таком контексте, лишь разрушившись, человек сокращает расстояние между конечным и бесконечным; тогда он сам сливается с чем-то божественным, сам становится Богом. Отрезки этого многотрудного пути в К. ассоциируются с "очищением", "просветлением" и, наконец, с "единением". Напротив, в рамках библейско-евангелической набожности, возрожденной Лютером, спасение обретается бесконечно проще: верой и только ею.

Ретроспективно оценивая историю К. на фоне всемирной истории религий, Хайлер неоднократно подчеркивал сложность и неоднозначность отношений (особенно в контексте реальной духовной практики папского Рима) феноменов религиозных инноваций, с одной стороны, и установлений высшего церковного истеблишмента, с другой. По убеждению Хайлера, "официальное осуждение церковными властями церковного или теологического направления не является (с чисто историко-религиозной точки зрения) достаточно авторитетным для квалификации его как католичества. В истории Церкви нередко бывают случаи, когда то или иное течение на первых порах подвергается нападкам, потом к нему относятся терпимо, а в дальнейшем даже санкционируют. Ничто не является более показательным в этом отношении, чем изначальное осуждение Римом применения аристотелевской философии в теологии; потом аристотелизм посредством Фомы Аквинского добился церковного признания, и, наконец, Пий Х под угрозой церковного наказания рекомендовал его к применению. Трагическая ирония состоит в том, что (как установил впервые Д. Тирелл в "Hibbert Journal" Januarheft, 1908) Пий X в "Encyclica Pascendi" (1907) осудил модернизм в таких же выражениях, в каких Григорий IX в "Epistala ad magistros theologiae Parisienses" (1328) осудил рекомендованный ныне Пием X томистский аристотелизм".

Квинтэссенцией оценки Хайлером К. как религии выступила его последняя молитва (включенная им в свою наиболее позднюю работу "Религии человечества"), взятая из произведения Николая Кузанского "О мире в вере": "Ты, дарующий бытие и жизнь, Ты — тот, кто облекается различными культами в различные формы и называется разными именами, потому что Ты остаешься тем, кто Ты есть, неузнанным и непроизнесенным... Господи, не скрывайся больше и покажи Свой Лик, и вновь вернется спасение ко всем народам... Если Ты милостлив, то сделай это. И прекратится раздор, и утихнет ненависть, и все поймут, что есть лишь одна религия во множестве религиозных обычаев... Ты один есть, и есть одна религия и один культ".

На начало 21 в. в мире насчитывается около 1100 млн. римо-католиков.

См. также Христианство, Символ веры, Филиокве, Томизм, Неотомизм, Аджорнаменто.

А. А. Рыбаков, А. А. Грицанов

Поделиться: