Изгнание - это...

        Почтительно приветствуя царевича, уже одетого в бересту, но не снявшего золоченых сандалий, Сумантра сказал:
        — Взойди на повозку, доброславный, и я, как мне приказано, домчу тебя до цели.
        И тогда из дворца выбежала Сита в грубом одеянии отшельницы. Напрасно умолял ее Рама не покидать Айодхьи и дожидаться его возвращения.
        — Я не должна и не желаю расставаться с тобою, — отвечала Сита. И добавила: Я не вынесу разлуки.
        Рама и Сита заняли места в повозке. Слуги сложили на ее дно луки, мечи для Рамы, а для Ситы богатые одеяния и украшения, какие, рыдая, принес невестке царь. Дернул Сумантра поводья, и кони понеслись.
        Высыпавшие на главную улицу люди умоляли замедлить бег коней, чтобы, может быть в последний раз, насладиться .лицезрением Рамы и Ситы. В толпе был и царь в трауре, с лицом бледнее луны, когда ее заглатывает демон Раху. Выбежала и мать Рамы Каушалья и со стоном, заглушаемым ударами копыт о мостовую, побежала за колесницей.
        Оглянулся Рама и едва не ослеп от зрелища горя родителей.
        — Гони, Сумантра! Гони! — вырвался из груди его вопль.
        И повозка помчалась, как яростный вихрь, как голубь, настигаемый ястребом.
        Но почему Сумантра вдруг сдерживает коней? Это Лакшмана, милый Лакшмана стоит на дороге! Совсем недавно в ярости он порывался убить Кайкейю, а если понадобится, и царя, впавшего в детство и потерявшего волю, а когда это вызвало гнев Рамы, с плачем удалился. Теперь все ясно! Как истинный брат, он решил разделить с Рамой изгнание.