Йицхак - это...

ЙИЦХАК, Ицхак (иврит. Йицхак-[Эль] — "засмеется [Бог]" или "да воссмеется [Бог]", "да улыбнется [Бог]", "да взглянет с улыбкой, т. е. милостиво, благосклонно, [Бог]"; в русской традиции — через греческое посредство — Исаак) — в иудаизме и христианстве — сын Авраама и Сары [см.] (Сарры), второй из праотцев, или патриархов, еврейского народа, или народа Израиля (см. Йисраэль; см. также Йааков), отец праотца Йаакова (Иакова), один из главных героев эпоса о патриархах, запечатленного в Торе [см.] (Пятикнижии Моисеевом; см. Моше), в Книге Бытия. В сравнении с развернутыми жизнеописаниями Авраама и Йаакова объем повествования об Й. невелик; к тому же, он чаще всего предстает в библейском тексте не как заглавный персонаж, но как сын Авраама или отец Йаакова, что, однако, не отменяет крайней значимости и важности этого образа для иудейского и христианского сознания.

Согласно Книге Бытия, Й. был рожден престарелыми родителями, когда Аврааму было 100 лет, а Саре — 90 (Быт 17:17; 21:5) и когда, казалось, рождение наследника было уже невозможным. Однако Господь, являясь Аврааму, многократно повторяет ему Обетование о рождении сына именно от Сары (см. подробнее Авраам) и Сам определяет имя преемнику Завета (см. Берит) и Обетования — в ответ на смех Авраама и его внутренние сомнения: "И пал Авраам на лице свое, и рассмеялся, и сказал сам в себе: неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит? // ...Бог же сказал: именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак; и поставлю Завет Мой с ним Заветом вечным, и потомству его после него"(Быт 17:17, 19; здесь и далее — Синод. перевод). Так, по принципу автокомментария, Тора поясняет этимологию имени Йицхак, связанного с глаголом "смеяться": смеялся Авраам, но затем будет смеяться Господь. Затем симметрично подобное же происходит с Сарой. Благовестие о рождении Й. приносят ей и Аврааму три чудесных странника, и Один из них (Господь, принявший форму Ангела; см. Теофания) говорит: "...Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входа в шатер, сзади его" (Быт 18:10). Престарелая Сара не может поверить в рождение сына, ведь это противоречит законам природы ("...и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось" — Быт 18:11), поэтому, будучи скромной женщиной и не желая огорчать чудесных гостей, она внутренне рассмеялась, что, естественно, не укрылось от внимания всевидящего и всеведущего Бога: "Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар. // И сказал Господь Аврааму: отчего это рассмеялась Сарра, сказав: "неужели я действительно могу родить, когда я состарилась?" // Есть ли что трудное для Господа? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и у Сарры будет сын. // Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась" (Быт 18:12—15). Когда же у Сары действительно через год рождается сын, которого она приложила к своей груди и стала кормить, она вспомнила об этом серьезно-шутливом споре своем с Богом и сказала: "...смех сделал мне Бог; кто ни услышит обо мне, рассмеется" (Быт 21:6). Как отмечают исследователи, во всех древних культурах и архаических фольклорных представлениях рождение ребенка женщиной преклонного возраста воспринимается как явление смешное.

Таким образом, Й. появляется как результат "совместного" смеха (цхок) — его отца, матери, Бога, и в его древнем имени звучит надежда на особое покровительство Бога. Согласно иудейскому толкованию, в числовых значениях букв, составляющих имя Й. (см. Гематрия), заключены намеки на события прошлого и будущего: йод (10) — народу, который произойдет от Й., будут даны Десять Заповедей; цади (90) — Сара чудесным образом родила его в 90 лет; хет (8) — его обрезали на восьмой день жизни (см. Обрезание); коф (100) — Аврааму было сто лет, когда Всевышний даровал ему сына. Рождение Й. выявляет особую парадигму, которая не раз затем будет воспроизводиться как в Танахе (см.; см. также Ветхий Завет), так и в Новом Завете, — рождение младенца, с которым связан Промысел Божий (см. Ѓанѓаха, Ѓашгаха пратит), в результате чудесного вмешательства Бога (см., например, Йааков, Йосеф, Иоанн Креститель, Мария). Впоследствии в талмудической традиции (см. Талмуд) появление на свет Й. вопреки всем законам природы служит для еврейских мудрецов обоснованием, почему евреи (иудеи), как и в целом верующие в Единого Бога, не должны поклоняться звездам и планетам (см. Авода зара) и верить в их власть над человеческими жизнями (т. е. излишне доверять астрологическим прогнозам): как раз расположение солнца, звезд и луны свидетельствовало, что у Авраама не может родиться сын, но Всевышний продемонстрировал своему избраннику и всем людям, что Он — выше всяких звезд и может изменять их ход (отсюда особая поговорка: Эйн мазаль ле-йеѓудим — "Нет звезды [в значении "судьбы", "рока"] для иудеев", впоследствии переосмысленное народом в изгнании как горько-юмористическое "Нет счастья для евреев"). Й. был первым обрезан по всем правилам иудейской заповеди об обрезании — на восьмой день после рождения, как и повелел Бог. По случаю отнятия Сарой Й. от груди Авраам устроил большой пир (Быт 21:8). Аггада и Мидраш сообщают, что на этом пиру злые языки осмелились утверждать, что Й. не может быть сыном Сары, что он либо подкидыш, либо сын Агари. И тогда Сара, чтобы подтвердить подлинность своего материнства, накормила грудью всех младенцев, которые находились на пиру со своими матерями (при этом Всевышний сделал так, что у матерей на время пропало молоко). Когда после этого кое-кто позволил себе усомниться в отцовстве Авраама, вмешался Всевышний и придал Й. необычайное сходство с отцом, так что их невозможно было различить и все сомневавшиеся поверили, что Й. — подлинный сын Авраама (Санѓедрин 107б). В Мидраше говорится, что само празднование отлучения Й. от груди было устроено Авраамом, чтобы принародно освятить Имя Всевышнего, подтвердить для всех сомневающихся Его всемогущество и славу. Мидраш сообщает также, что в день, когда родился Й., на мир снизошло множество чудесных благословений: бесплодные женщины забеременели, к слепым вернулось зрение, слабоумные обрели мудрость.

Главным испытанием в жизни Й. стало то же испытание, которому Бог подверг Авраама, — несостоявшееся жертвоприношение на горе Мориа (Мория), где впоследствии будет построен Иерусалимский Храм (см. Храм). В самом библейском тексте ничего не говорится о том, как удалось Аврааму связать Й. и возложить его на жертвенник; дается только понять, что Й. что-то заподозрил, когда они восходили на гору (см. подробнее Авраам). Религиозная же экзегеза — иудейская и христианская — утверждает, что Авраам открыл своему сыну всю правду, и тот добровольно взошел на жертвенник, беспредельно доверяя как своему земному отцу, так и Отцу небесному, преодолев страх смерти. Акедат Йицхак ("Связывание Йицхака") — так называется этот эпизод в еврейской традиции, что еще раз подчеркивает значимость духовного подвига не только Авраама, но и Й.: кротость, присущая его характеру (не случайно с ним ассоциируется и сливается жертвенный агнец, замещающий его в конечном итоге на жертвеннике), оборачивается невероятно твердой волей, умением обуздать себя, преодолеть страх смерти. В последующей традиции Й. становится символом абсолютно преданной и бескорыстной любви к Богу, готовности пожертвовать жизнью во Имя Его, но прежде всего — подчинить всю свою волю служению Всевышнему. Сам же Всевышний именно на Й. проливает свое особое милосердие, заменяя жестокий и непонятный приговор спасением, обновлением жизни. Не случайно эпизод Акедат Йицхак читается в праздник Рош-ѓа-Шана именно в знак вечного обновления жизни, Божественного Суда и Милосердия, а в мистической каббалистической традиции (см. Каббала) Й. символизирует сфиру (см. Сфирот; см. также Зоѓар) Гвура ("сила") — Божественный атрибут Суда, который, соединившись с атрибутом Хесед ("милость", "любовь"), воплощенном в Аврааме, достигает гармонизации в сыне Й. Йаакове, символизирующем Рахамим ("милосердие").

В постбиблейских преданиях (Аггаде и Мидрашах) разрабатываются мотивы, связанные с попыткой сатана вызвать возмущение в душе Й., ведомого, как жертвенное животное, на заклание. Однако Й. не поддался искушению: в его душе не возникает ни малейшего ропота, ни тени сомнения в справедливости Всевышнего; однако, оставаясь обычным живым человеком и страшась собственного малодушия, Й. сам просит отца связать себя по рукам и ногам (Берешит Рабба 56). По Мидрашу, Всевышний объясняет Аврааму в тот момент, когда Он отвел руку Авраама с ножом от Й., что Он был уверен в преданности Ему Авраама, но хотел показать всему миру, почему Он избрал именно Авраама. Авраам, в свою очередь, попросил Всевышнего дать ему клятву никогда не подвергать его больше такому испытанию, а в особенности — его сына Й. Мидраш гласит, что Авраам не только очистил полностью себя от грехов в тех испытаниях, которые посылал ему Бог, но и вложил всю свою святость в сына, который больше не нуждался ни в каких испытаниях. Согласно толкованию, Й. во время великого испытания было тридцать семь лет.

Вскоре после пережитого на горе Мориа, что, безусловно, оставило глубокий след в душе Й., хотя об этом ничего не сообщает Тора, ему пришлось пережить еще одно великое потрясение — смерть матери (еврейские комментаторы ставят в прямую связь испытание на горе Мориа и скоропостижную смерть Сары). Через три года после смерти Сары Авраам снаряжает своего домоправителя Элиэзера (Елиезера) в Месопотамию (Арам-Наѓараим), в Харран (см. подробнее Тора), и Элиэзер возвращается с Ривкой [см.] (Ревеккой), дочерью Бетуэля (Вафуила), внучатой племянницей Авраама. "При наступлениии вечера Исаак вышел в поле поразмыслить; и возвел очи свои, и увидел: вот, идут верблюды. // Ревекка взглянула, и увидела Исаака, и спустилась с верблюда" (Быт 24:63—64). Ривка смутилась, увидев Й. и узнав, что это и есть ее суженый, и закрылась покрывалом (Быт 24:65). Й. же ощутил в своем сердце мгновенно вспыхнувшую любовь, и только тогда его оставила глубокая печаль, в которую он был погружен после смерти матери: "И ввел ее [Ревекку] Исаак в шатер Сарры, матери своей; и взял Ревекку, и она сделалась ему женою, и он возлюбил ее; и утешился Исаак в печали по матери своей" (Быт 24:67).

Тора подчеркивает огромную способность Й. к преданной любви, к пониманию женской души и состраданию. Его жена Ривка, на которой Й. женился в сорок лет, двадцать лет остается бесплодной, однако Й. продолжает любить ее, не берет никаких наложниц и страстно молит Всевышнего о том, чтобы Он даровал ему и Ривке детей, и эта вера оправдывается: "И молился Исаак Господу о жене своей, потому что она была неплодна; и Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его" (Быт 25:21). У шестидесятилетнего Й. рождаются сыновья-близнецы — Эсав (Исав) и Йааков, столь диаметрально противоположные, что начали враждовать еще в материнской утробе (см. подробнее Йааков). И хотя рождение сыновей принесло Й. и Ривке огромную радость, с сыновьями же будут связаны их самые большие тревоги и огорчения.

Во время голода Й. по велению Бога переселяется в Герар (в Филистию). При этом Бог дает ему, как и Аврааму, особое благословение, указывая на то, что Й. не должен покидать пределы Кенаана (Ханаана) — Земли Обетованной: "Странствуй по сей земле; и Я буду с тобою, и благословлю тебя: ибо тебе и потомству твоему дам все земли сии, и исполню клятву, которою Я клялся Аврааму, отцу твоему. // Умножу потомство твое, как звезды небесные; и дам потомству твоему все земли сии; благословятся в семени твоем все народы земные..." (Быт 26:3—4). Текст подчеркивает, что во многом в образе Й. повторяются черты его отца Авраама, равно как и в их жизнях совпадают многие эпизоды. Так, опасаясь преследований со стороны Авимелеха, царя Герарского, а также со стороны его подданных из-за красоты Ривки ("потому что она была прекрасна видом"), Й. выдает ее за свою сестру, как поступил в сходной ситуации (и также с царем по имени Авимелех) Авраам, чтобы спасти свою жизнь. Однако спустя какое-то время (довольно долгое) Авимелех случайно увидел через окно, что Й. "играет с Ревеккою, женою своею" (Быт 26:8), и понял, что они муж и жена. Авимелех мягко выговаривает Й. за то, что он едва не ввел в грех его людей, увлеченных красотой Ривки, и строго запрещает своим подданным прикасаться к Й. и его жене и причинять им зло: "...кто прикоснется к сему человеку и к жене его, тот предан будет смерти" (Быт 26:11). То, что этот Авимелех (как предполагают исследователи, Авимелех — это не имя собственное, но титул филистимских владык; букв. "отец мой — царь") не взял в свой дом Ривку, как некогда другой Авимелех (возможно, его отец) — Сару, а также то, что он сам защищает Й. и его жену, свидетельствует о его вере в их избранничество, в покровительство им со стороны Бога.

Й. — единственный из патриархов, успешно занимавшийся не только скотоводством, но и земледелием. Благодаря благословению Божьему, он стал чрезвычайно богат, ибо даже в голодный год земля давала ему стократный урожай: "И сеял Исаак в земле той, и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь" (Быт 26:12). Богатство и удачливость Й., который стал очень знаменитым человеком, явились причиной зависти к нему филистимлян: "И стал великим человек сей, и возвеличивался больше и больше до того, что стал весьма великим. // У него были стада мелкого и стада крупного скота и множество пахотных полей, и Филистимляне стали завидовать ему" (Быт 26:13—14). Из зависти филистимляне стали засыпать колодцы, которыми владел Й. и которые выкопал некогда еще его отец Авраам (колодец — источник жизни в тех краях). Наконец, Авимелех решает изгнать Й.: "...удались от нас; ибо ты сделался гораздо сильнее нас" (Быт 26:16). Й. переместился со своими домочадцами, челядью, стадами в Герарскую долину, а затем двинулся к Беер-Шеве, по дороге откапывая колодцы, которые завалили филистимляне после смерти Авраама, а также копая новые. В Беер-Шеве Й. вновь является Бог и подтверждает данное ему благословение и Обетование: "Я Бог Авраама, отца твоего; не бойся, ибо Я с тобою; и благословлю тебя, и умножу потомство твое, ради Авраама, раба Моего" (Быт 26:24). Вскоре и царь Герара Авимелех, изгнавший Й., пришел к нему со своим военачальником и союзником, чтобы заключить с Й., человеком, которому покровительствует Бог, союз: "Исаак сказал им: для чего вы пришли ко мне, когда вы возненавидели меня и выслали меня от себя? // Они сказали: мы ясно увидели, что Господь с тобою, и потому мы сказали: поставим между нами и тобою клятву, и заключим с тобою союз, // Чтобы ты не делал нам зла, как и мы не коснулись до тебя, а делали тебе одно доброе и отпустили тебя с миром; теперь ты благословен Господом. // Он сделал им пиршество, и они ели и пили. // И встав рано утром, поклялись друг другу; и отпустил их Исаак, и они пошли от него с миром" (Быт 26:27—31).

Тем временем большие огорчения Й. и Ривке доставляет их сын Эсав (Исав), который одну за другой берет себе в жены хеттеянок: "И они были в тягость Исааку и Ревекке" (Быт 26:35; ср. перевод П. Гиля: "И они были душевным огорчением для Йицхака и Ривки"). Дело в том, что Эсав пренебрег заветом Авраама, данным Й., а также личным примером отца: семейная традиция не позволяла заключать браки с женщинами, принадлежащими к семи народам Ханаана (Быт 24:3; 27:46), в силу следования их особым языческим обычаям, неугодным Богу. В поведении Эсава в отношении его жен, как и в эпизоде с продажей первородства за чечевичную похлебку (Быт 25:29—34; см. подробнее Йааков), выявляется то, что он не был достоин благословений, предназначенных для преемника высокого Обетования. Однако Й. жалел своего сына и любил его, в то время как Ривка отдавала явное предпочтение Йаакову: "Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его; а Ревекка любила Иакова" (Быт 25:28). Когда Й. состарился и стал терять зрение (мотив слепоты явно имеет символический характер; см. подробнее Йааков), он объявил Эсаву, что благословит именно его первым как первородного сына, после того как Эсав пойдет на охоту, поймает дичь и приготовит любимое кушанье отца: "...вот, я состарился; не знаю дня смерти моей; // Возьми теперь орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле, и налови мне дичи, // И приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру" (Быт 27:2—4). Но Ривка, слышавшая это, прислала в шатер к Й. с его любимым кушаньем Йаакова, выдающего себя за Эсава. Ривка обмотала шею и руки Йаакова шкурками козлят, чтобы, обнимая сына, Й. не узнал подмены (вся кожа Эсава была покрыта шерстью). Однако Й. все-таки что-то заподозрил: во-первых, сын слишком быстро вернулся с охоты с готовым кушаньем; во-вторых, его голос был непохож на голос Эсава: "...голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы" (Быт 27:22). Обнимая сына, Й. ощутил особый запах и сказал: "...вот, запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь" (Быт 27:27). Согласно еврейскому комментарию, Й. ощутил особый запах Эдемского Сада (см. Ган Эден), уготованного праведнику Йаакову, и только после этого благословил сына. В тексте Торы остается не проясненным до конца вопрос: знал ли Й., кого он благословил? Намеки, содержащиеся в тексте, дают возможность утверждать, что Й., если и не знал точно, то догадывался, но не стал выяснять истину, возможно, сознавая интуитивно, что Богу будет угоднее благословение Йаакова. Все ясно становится только после появления в шатре Й. Эсава с готовым кушаньем для отца. Й. утешает и благословляет и этого своего незадачливго сына, но говорит, что ничего уже нельзя изменить. При этом сказано, что, услышав голос Эсава, "вострепетал Исаак весьма великим трепетом" — возможно, потому, что понял окончательно: то была воля Господня: "...он [Йааков] и будет благословен" (Быт 27:33). Так как Эсав грозится убить после смерти отца Йаакова за то, что тот похитил его благословение, Ривка отправляет младшего сына в Арам-Наѓараим (Месопотамию), в Харран, чтобы он нашел себе там невесту. Для Ривки это скорее предлог, чтобы не огорчать мужа враждой сыновей. Тем не менее, и она, и Й. понимают, что Йааков не выполнит свое предназначение, если не найдет близкую ему по духу девушку, которая примет Единого Бога, станет верной женой и родит преемника Обетования. Призвав к себе Йаакова, Й. вновь благословляет его и напутствует, как некогда его самого напутствовал Авраам: "...не бери себе жены из дочерей Ханаанских. // Встань, пойди в Месопотамию, в дом Вафуила, отца матери твоей, и возьми себе жену оттуда, из дочерей Лавана, брата матери твоей. // Бог же всемогущий да благословит тебя, да расплодит тебя и да размножит тебя, и да будет от тебя множество народов; // И да даст тебе благословение Авраама, тебе, и потомству твоему с тобою, чтобы тебе наследовать землю странствования твоего, которую Бог дал Аврааму!" (Быт 27:1—4).

Й. дожил до возвращения Йаакова через двадцать лет из Харрана с Рахелью [см.] (Рахилью), Леей [см.] (Лией) и детьми, до примирения своих сыновей и до прихода к нему в Кирьят-Арбу (т. е. Хеврон) Йаакова. Й. умер в возрасте 180 лет и был оплакан двумя своими сыновьями и погребен ими в фамильной пещере Махпела: "И испустил Исаак дух и умер, и приложился к народу своему, будучи стар и насыщен жизнию; и погребли его Исав и Иаков, сыновья его" (Быт 35:29).

Комментаторская традиция отмечает, что Й. был жив еще и тогда, когда был продан в рабство сын Йаакова Йосеф [см.] (Иосиф), но Тора не всегда рассказывает о событиях в их логической и хронологической последовательности. Сообщение о смерти Й. завершает перечисление сыновей Йаакова и подводит черту под определенным периодом в истории патриархов — периодом Й. То, что Й. прожил больше, чем другие праотцы еврейского народа (Авраам — 175 лет, Йааков — 147), всегда связывалось еврейскими комментаторами с особой праведностью Й., который был во всем покорен воле Всевышнего и ни разу за всю свою жизнь не расставался со Святой Землей. Д-р Й. Герц пишет: "Йицхак отличается от Авраѓама и Йаакова. Авраѓам открывает новую эру в истории человечества, он неустанный борец, повсюду провозглашающий Имя Всевышнего. Жизнь его полна событиями. Йааков на чужбине в тяжелейших условиях создает семью. Жизнь же Йицхака не богата событиями; он остается загадкой для окружающих. Основное его дело — это духовное самосовершенствование, он достигает цельности такого уровня, что Всевышний запрещает ему покидать Святую Землю. Это его качество в большой степени выразилось в важнейшей черте характера Йаакова, о котором сказано, что он человек цельный". В еврейской культуре образ Й. стал олицетворением жертвенности во Имя Божье, абсолютной преданности Божьей воле. Й. ассоциируется со всеми невинно убиенными, отданными на заклание (например, в поэзии Н. Закс с ее генеральной темой Холокоста и оплакиванием погибших) и надеющимися на спасение. Сцена Акедат Йицхак запечатлена в росписи синагог в Дура-Европос (сер. 3 в.) и Бет-Альфе (1-я пол. 6 в.).

В христианской традиции образ Й. прочитывается как прообраз Иисуса Христа, добровольное восхождение Й. на жертвенник — как добровольная жертва, принесенная за грехи мира Иисусом. Это сказалось в том, что сюжет "Жертвоприношение Авраама" ("Связывание Й.") занял центральное место в системе средневековой христианской типологии — отыскании параллелей между Ветхим и Новым Заветами, что нашло отражение в иконографии: Й., несущий хворост, — прообраз Христа, несущего крест; Агнец — символ Иисуса, приносимого в жертву; само жертвоприношение — прообраз распятия. Европейские художники обычно обращались к образу Й. именно в связи с сюжетом "Жертвоприношение Авраама" и изображали его обнаженным юношей, который стоит на коленях перед Авраамом, занесшим над ним нож, или лежит, связанный, на алтаре; при этом ангел останавливает руку Авраама. Среди наиболее знаменитых иллюстраций к этому сюжету — полотно Рембрандта "Жертвоприношение Авраама" (1635). Эта же сцена нашла воплощение в катакомбах Присциллы в Риме (конец 3 — начало 4 в.), в пластике средневековых соборов (например, скульптурная группа собора в Шартре), рельефах (рельефы для дверей баптистерия во Флоренции работы Ф. Брунеллески и Л. Гиберти), в картинах А. дель Сарто, П. П. Рубенса, А. П. Лосенко и др. В христианской иконографии широко представлен также сюжет "Исаак благословляет Иакова" (например, мозаика собора Монреале, Сицилия, 1-я половина 13 в.). Й. и Ривку запечатлел на своем одноименном полотне, часто фигурирующем под названием "Еврейская свадьба", Рембрандт (ок. 1660). В европейской поэзии широко представлены мотивы любви Й. и Ривки (например, стихотворения Хуана Переса де Монтальвана "Идет Ревекка, ливнем золотым...", Ю. Нейман "Ревекка" и др.), а также Акедат Йицхак (например, поэма И. Бродского "Исаак и Авраам", стихотворения С. Липкина "Размышления Авраама у жертвенника", Ю. Нейман "Исаак" и др.). Наиболее развернуто, с попыткой реконструирования глубинных пластов мифологического сознания, коллективной прапамяти и одновременно с прослеживанием процесса вычленения из этой коллективной памяти индивидуального "я", образ Й. воссоздан в романе Т. Манна "Иосиф и его братья" (1933—1944) — на основе текста Танаха, всех доступных писателю раввинистических источников и историко-культурных и археологических данных.

Образ Й. был воспринят исламом: Й. фигурирует в Коране под именем Исхак.

См. также Авраам, Йааков, Тора.

Г. В. Синило