Йирмеягу - это...

ЙИРМЕЯЃУ, Йирмейа (иврит. "да возвысит Господь!"; в русской традиции — Иеремия) — в иудаизме один из трех великих письменных пророков, живший во второй половине 7 — нач. 6 в. до н. э.; автор книги, названной его именем (Сэфер Йирмеяѓу — Книга пророка Иеремии). Книга пророка Й. расположена во втором разделе еврейской Библии, или Танаха, в разделе Пророки, в подразделе Последние (Поздние) Пророки вслед за Книгой пророка Йешаяѓу (Исаии; см. Йешаяѓу). В христианской Библии Книга пророка Й. также расположена вслед за Книгой пророка Исаии в общем корпусе пророческих книг, завершающем Ветхий Завет.

Й. стал духовным преемником Йешаяѓу, его судьба также неразрывно связана с Йерушалаимом (Иерусалимом). Но если Йешаяѓу стал свидетелем гибели Северного Израильского царства и жил в предчувствии беды, которая постигнет Иудею, то Й. пришлось пережить разорение Иудеи Невухаднеццаром (Навуходоносором), оплакать гибель Иерусалима. Он навсегда вошел в сознание еврейского народа и сознание других народов мира как великий поэт скорби: "Миновала жатва, и лето прошло, // а нам спасения нет! // Сокрушение дщери народа моего // сокрушает меня; // мрачен хожу, // ужас объял меня!.. // Стала бы глава моя водой, // и глаза мои — родником слез! // Я оплакивал бы ночью и днем // убитых из народа моего" (Ис 8:20—21; 9:1; перевод С. С. Аверинцева).

Именно потому, что Й. стал олицетворением самой скорби, ему, согласно религиозной традиции, приписывается Книга Плача (в оригинале — Кинот, или Эйха) на разрушение Иерусалима (в христианской Библии — Книга Плача Иеремии), которая читается в иудейском богослужении в день 9 Ава — день разрушения Первого и Второго Храма, день траура и поста (см. Тиш’а бе-Ав). А Й. предстояло стать не только тем, кто сострадает народу и оплакивает его беды, но и суровым обличителем народа, его противником-учителем. Ведь еще Тора определяла лжепророков как тех, кто беспрестанно льстит своему народу. Таких слишком много было во времена Й. Для него же любовь к народу означала и ненависть ко всему, что делает народ недостойным перед лицом Бога. Он был, несомненно, человеком совершенно особого склада, личностью тончайшей душевной организации. Й. не похож на цельных, монолитных Амоса (см. Пророков Книги) и Йешаяѓу. Он постоянно обуреваем сомнениями, в том числе и в себе самом, он мучается неразрешимыми вопросами. На фоне изрекаемых им от имени Господа страшных пророчеств, предсказаний о неисчислимых бедствиях, часто прорывается как бы его прежний, собственный голос, задыхающийся от боли, сострадания, тоски.

Й. бен Хилкияѓу (сын Хилкии) родился ок. 645 до н. э. в маленьком левитском городке Анатот в семи километрах от Иерусалима. В Анатоте из поколения в поколение уже несколько столетий жили только левиты. Й. принадлежал к жреческой династии Эвьятара (Авиафара), отстраненной от служения в Храме еще царем Шеломо (Соломоном; см. Шеломо). Отец будущего пророка был священником, но так как это не обеспечивало необходимого материального положения, он возделывал землю и разводил овец. С детства Й. изучал священные тексты Торы и писания пророков. Быть может, он стал бы священником и навсегда остался в своем тихом городке. Но ему предстоял иной путь.

В годы правления неправедного царя Менашше (Манассии), когда Й. был еще ребенком, в Иудее распространились языческие культы из Ассирии. Но в 620-е до н. э. Ассирия переживает кризис, все более слабеет под натиском египтян. Воспользовавшись этим, молодой царь Йошияѓу (Иосия), о котором Танах говорит как о достойном преемнике Давида, восстанавливает власть над северной территорией страны и начинает религиозную реформу: по всей стране были разрушены изваяния ассирийских богов и языческие алтари. Именно во время Йошияѓу была канонизирована Книга Дварим (Второзаконие), сыгравшая такую важную роль в сохранении самосознания народа в эпоху Вавилонского пленения. В самый разгар реформы Йошияѓу, в 626 до н. э., был призван к пророческому служению совсем еще молодой (ему было не более двадцати) Й. Он услышал голос, возвещавший, что ему, сыну Хилкияѓу, еще до рождения предназначено было стать "пророком для народов" (Иер 1:5). Как некогда пророк Моше (Моисей; см. Моше), Й. страшится предстоящего пути и пытается возражать Господу: "И сказал я: о Господи, мой Боже! Видишь, я не владею словом, потому что я юн. И сказал мне Господь: не говори "я юн", ибо ко всем, к кому Я пошлю тебя, ты пойдешь и все, что Я повелю, скажешь. Не бойся их, ибо Я с тобою, чтобы спасать тебя, сказал Господь" (Иер 1:6—7; перевод наш. — Г. С.). После этого уклониться от предназначенного было уже невозможно: "И простер Господь руку Свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои. Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать" (Иер 1:9—10; Синод. перевод; далее — СП).

Итак, пророк был призван Господом, чтобы искоренять зло, разрушать греховные деяния и помыслы, но и насаждать ростки нового сознания, созидать добро. При всем сочувствии к царю Йошияѓу и уважении к его реформам, Й. прекрасно понимал, что многие "реформировались" лишь внешне, что в народной среде живучи языческие суеверия, что предстоит очень долгая и упорная борьба за душу народа. И в этой борьбе он не должен бояться выступить против самого народа и оказаться "врагом" в его глазах: "И вот, Я поставил тебя ныне укрепленным городом и железным столбом и медною стеною на всей этой земле, против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли сей" (Иер 1:18; СП).

Пророк отправляется в Иерусалим и начинает говорить перед народом у ворот Храма. Молодого левита слушают с недоумением и все возрастающим гневом, ибо у всех на устах пророчество Натана о вечной славе Дома Давидова, а этот никому не известный пророк говорит о неминуемых страшных карах, которые постигнут Иудею. С особенным негодованием клеймит он вельмож, священников и служителей Храма за их показное благочестие, внутреннюю развращенность и равнодушие. Простой народ верит, что существование Храма и обряды, совершаемые в нем, явятся залогом спасения страны. Но спасение не в этом, а в очищении от грехов. Нужно полное покаяние: "Смой злое с сердца твоего, Иерусалим, чтобы спастись тебе: доколе будут гнездиться в тебе злочестивые мысли?" (Иер 4:14; СП). А если этого не произойдет, неминуемо полное разорение страны: "...все города будут оставлены, и не будет в них ни одного жителя" (Иер 4:29; СП). Предчувствуя эти страшные дни, он сам ужасается собственных пророчеств: "утроба моя! утроба моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани" (Иер 4:19; СП). Выступления Й. вызвали крайнее раздражение, никто не хотел его слушать. Как никогда остро он ощущал свое горькое, неизбывное одиночество: "С кем говорить мне? Кого увещевать, чтобы слушали? Ведь закрыты уши их, и не могут они внимать, и слово Господне в поругании у них, и оно неприятно им" (Иер 6:10; перевод наш. — Г. С.). Бескомпромиссность Й. вызвала ненависть к нему даже в его родном Анатоте, куда он вернулся после первой неудачной проповеди в Иерусалиме. В сущности, ему всю жизнь предстояло жить одиноким, непонятым, лишенным близких и семьи. "Горе мне, мать моя, что ты родила меня человеком, который спорит и ссорится со всею землею!" (Иер 15:10; СП). Он ощущал себя зрячим в стране слепых, и это причиняло ему страшную боль. Только один-единственный человек своей верностью возмещал всеобщее непонимание: писец Барух (Варух), тонкий и образованный человек. Он стал учеником и секретарем Й., ему диктовал пророк свои речи, ему мы обязаны сохранением пророчеств.

В 609 до н. э., пытаясь остановить продвижение войск фараона Нехо через страну (Египет стремился восстановить контроль над сирийскими областями), в бою был смертельно ранен царь Йошияѓу. Для пророка эта смерть была лишь звеном в цепи надвигающихся бедствий, хотя он горько оплакал гибель царя-реформатора. Преемником Йошияѓу становится во всем покорный Египту царь Йеѓойаким (Иоаким), который был полной противоположностью отцу и любил только роскошь и развлечения. Главной его заботой была перестройка дворца, а не благо народа и тем более не состояние его души и веры. При нем начались гонения на пророков, осмеливавшихся говорить царю правду. Так, был казнен пророк Урия бен Шемайя, который, как и Й., говорил о грядущей гибели Иерусалима. В этот тяжкий для страны момент Й. решает вернуться в Иерусалим, чтобы продолжить проповедь в народе. Он вновь выступает перед воротами Храма со страстными, негодующими речами. Й. доводит до логического предела основную мысль всех "письменных" пророков — о примате этического служения над культом: "...отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве; но такую заповедь дал им: слушайтесь гласа Моего..." (Иер 7:22—23; СП). Он одним из первых заговорил о том, что в истинном, достойном человека и живущем по Божьим законам мире не будет надобности во внешних атрибутах веры, даже таких, как Храм и Ковчег. Никто из пророков до этого не смел "посягать" на народные святыни. Проповедь Й. вызвала ярость, пророк подвергся заточению и побиению камнями. Вместе с тем непрерывно растет его авторитет. К нему прислушиваются, его боятся, и даже царь не решается расправиться с неугодным пророком, который в очередной раз выступил с прямым обличением Йеѓойакима — таким резким, что оно ошеломило всех: "...твои глаза и сердце твое обращены лишь к корысти, // к пролитию крови невинной, к насилию и грабежу. // Поэтому так говорит Господь о Йеѓойакиме, // сыне Йошияѓу, царе Иудейском: // не будут причитать по нем: // "Увы, брат мой! увы, брат мой!"; // не будут причитать по нем: // "Увы, государь! увы, владыка!" // Погребен он будет ослиным погребением, // поволокут его и бросят за ворота Йерушалаима" (Иер 22:17—19; перевод наш. — Г. С.).

Й. чудом остался в живых: вероятно, царя отвлекли новые заботы. В 605 до н. э. Вавилония одерживает победу над Ассирией. На престол вступает царь Навуходоносор, в котором пророк видит новое орудие Божьей кары. Он предсказывает полное завоевание Иудеи Навуходоносором, разрушение Иерусалима и Храма, диктует эти пророчества Баруху и поручает ему прочесть рукопись в Храме. Царь пожелал услышать пророчества, но, выслушав их, выхватил свиток у Баруха и бросил его в огонь, что вызвало всеобщее замешательство. Напрасны были увещевания Й. о бесполезности сопротивления Вавилону: царь пошел на союз с Египтом, и в Иудее вспыхнуло восстание. Закончилось это взятием Иерусалима в 597 до н. э. и первой волной пленения. Пророк с горечью усмотрел в этих событиях первый этап осуществления своих пророчеств. Но вслед уводимым в плен (его самого вавилоняне оставили в городе, считая чуть ли не своим пособником), вслед бредущим в неизвестность Й. отправляет послание, полное мужества и суровой нежности. Нужно перенести испытание, выстоять, сохранить жизнь и веру. Поэтому — "стройте дома и живите в них, и разводите сады, и ешьте плоды их; берите жен и рождайте сыновей и дочерей" (Иер 29:5—6; СП). Пророк определил срок пребывания на чужбине в 70 лет — символическое число, связанное у ближневосточных народов с представлением об историческом цикле.

Но и после взятия Иерусалима Й. продолжал говорить о полном разрушении города. Цидкияѓу (Седекия), последний царь из дома Давидова, правивший в Иерусалиме, советуется с пророком, но под давлением сановников не может принять его мнение о бесполезности дальнейшего сопротивления. На совещании делегатов стран-участников антивавилонской коалиции, собравшихся в Иерусалиме, Й. появляется с ярмом на шее, представляя собой наглядную метафору (как некогда в жалком рубище и с веревкой на шее явился на городскую площадь пророк Йешаяѓу). Когда воины Навуходоносора вновь осадили Иерусалим, Й. с новой силой агитирует за прекращение сопротивления. В самый тяжкий час он с горечью заявляет, что Сам Господь сражается за вавилонян. Затем, заподозренный в попытке перебежать в лагерь осаждавших, пророк был арестован и опущен в высохший колодец. Однако через некоторое время царь, опасаясь за жизнь Й., приказал поднять его из ямы. Пророк был приведен в "дом стражи" (караульное помещение), где и оставался до падения Иерусалима. Страшнее физических страданий для него была мысль о том, что его считают предателем. Вновь с необычайной остротой он чувствовал свою непонятость, покинутость, одиночество. Его горькие сетования напоминают жалобы Ийова (Иова; см. Ийов): "Проклят тот день, когда я родился! // День, когда родила меня мать, да не будет благословлен! // ...Зачем вышел я из утробы? // Чтобы видеть муку и скорбь, // чтобы закончились дни мои в позоре?" (Иер 20:14; 18; перевод наш. — Г. С.).

Больше всего его мучило сознание, что не смог образумить, не смог отвратить беду от города. После убийства назначенного Навуходоносором наместника Гедальи (Гедалии), в разгар вспыхнувшего восстания, часть беженцев ушла в Египет, уведя с собой пророка. Там, в Тафнэ (или Дафнэ), в восточной части египетской Дельты, прошли его последние дни и были записаны его последние пророчества. С горечью видел пророк: иудейская община на Элефантине все более усваивает культы языческих богов, соединяя их с почитанием Единого Бога. Он так и не смог ничему научить их. Все больше мысленный взор сосредоточивался на вавилонских пленниках. Для них он пишет свою "Книгу Утешения", начатую еще в иерусалимской темнице.

"Книга Утешения" — так называют главы Книги пророка Й., начиная с 30-й. Говоря о безусловной справедливости отношения Бога к Своему народу, пророк напоминает о нерушимости Завета (см. Берит) между Господом и Его народом, о неотменимости данных Богом обещаний. Поэтому, когда кончится срок наказания, Господь заключит с Израилем новый Завет, законы которого будут начертаны не на Скрижалях (см. Скрижали Завета), а в сердцах людей. Будет восстановлен Израиль и возрожден Иерусалим, в котором будет править потомок Давида — "Отрасль праведная" (Иер 33:15). Завет с Давидом нерушим, как нерушимы законы мироздания, как нерушима смена дня и ночи: "Так говорит Господь: если можете разрушить завет Мой о дне и завет Мой о ночи, чтобы день и ночь не приходили в свое время, то может быть разрушен и завет Мой с рабом Моим Давидом..." (Иер 33:20—21; СП). В этом обновленном мире не будут говорить: "Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах — оскомина" (Иер 31:29; СП), т. е. дети не будут наказываться за вину отцов, каждый будет нести личную ответственность перед Богом. Но зло будет искоренено, ибо все будут знать Господа — от мала до велика. Будущее избранного народа неотделимо от преображения всего мира, поэтому эсхатология Й., как и у Йешаяѓу, носит универсальный характер: все народы придут к Единому Богу, и во главе всеобщего царства мира и добра будет стоять возрожденный Иерусалим.

Пророчества утешения пророка Й. проникнуты любовью и нежностью к своему народу. Некоторые образы этих пророчеств, например праматерь Рахель (Рахиль), оплакивающая своих потерянных детей, и обещание Господа вернуть их на родину (Иер 31:15—16), стали в народе символами надежды на будущее. Осуществление грозных пророчеств Й. вселяло в народ на протяжении многих веков галута (изгнания) уверенность, что сбудутся и его пророчества утешения: "...так говорит Господь: как Я навел на народ сей все это великое зло, так наведу на них все благо, какое Я изрек о них" (Иер 32:42; СП). Так тот, кто всю жизнь спорил и ссорился со всею землей, разрушал и искоренял, выполнил и вторую часть своей великой миссии — "строить и насаждать".

В христианской традиции Й. предстает как предтеча Иисуса (см. Иисус Христос). Особенно важна Книга пророка Й. для протестантской традиции (см. Протестантство) — в силу критики храмового культа и провозглашения чисто духовного служения Богу.

Образ пророка Й. вдохновлял многих художников и писателей, особенно начиная с эпохи Ренессанса. Многочисленные фрески и скульптуры, изображающие его, украшают европейские соборы (скульптура Донателло в колокольне во Флоренции, фреска Микеланджело в Сикстинской капелле и др.). Ему посвящены драма С. Цвейга, романы Ф. Верфеля и Я. Добрачинского, на русском языке — поэмы Д. Мережковского и С. Фруга. В лирике один из самых ярких образов Иеремии создал в одноименном стихотворении Р. М. Рильке, глубоко выразив внутреннюю драму пророка. В литературе на иврите Й. стал главным героем романа М. З. Вольфовского "Дом рехавитов" (1962).

См. также Пророков Книги.

Г. В. Синило