Гуру - это...

ГУРУ (с санскр. букв. — "важный человек") — в индуизме, буддизме, йоге — тот, чьи слова ценнее самых уважаемых установленных и общепринятых принципов; он не диктатор, но советчик. Г. — Высокая Духовная Сущность, способная направлять людей на путь самореализации и освобождения круговорота рождений и смертей. Г. — руководитель, единый с Богом или с Самостью, Истинным Я. В индийской традиции слово "Г." нередко обозначает внутреннее "я" ученика, в котором сконцентрированы его лучшие чувства и помыслы. Как бы отделившись от ученика, это внутреннее "я" живет самостоятельной жизнью, обращается к нему, наставляет его, устремляет ввысь. Это, разумеется, не раздвоение сознания, а устремленное напряжение духа. Г., работая с учеником, обращается к его т. н. высшему "я". Однако и индивидуальная внутренняя работа ученика, если она вершится в чистоте и бескорыстии, развивая его лучшие чувства и мысли, по закону взаимного духовного тяготения может привести и обязательно приводит ко встрече с тем, кого именуют Г.

Понятие "Г." настолько широко, что оно включает в себя буквально всю жизнь человека, стремящегося к самосовершенствованию, требуя пристального внимания и бдительности ко всем явлениям жизни, даже самым незначительным. Зов, пробуждающий дух человека, может прийти отовсюду. Поэтому в Индии так популярна поговорка: "Никто тебе не друг, никто тебе не брат, но каждый человек тебе Гуру". Понятие "Г.", в принципе, носит безличный характер. Во всяком случае, в данной версии четко выражено устремление к безличному началу. Тем не менее многие Г. Востока и Индии предпочитают выступать под обобщенным именем Махатмы. Твердое, неизменное желание оградить себя от известности, а тем более от широкой популярности — характерная черта всех Г.

В книге "Община", изданной Рерихами в 1927 в Улан-Баторе и представляющей собой листы бесед с высоким общинником Востока (т. е. лицом, не желающим рекламировать свое имя), говорится: "Для одного мы Махатмы, для другого — ученые, для третьего — повстанцы, для четвертого — комитет революционеров". Какого бы уровня знаний не достигали Г. в своей непрестанной работе и поиске, они никогда не замыкают на себе устремленную и ищущую мысль человека. В цепи познания, уходящей ввысь, в бесконечность, они считают себя лишь соединительными звеньями.

Г. не устают повторять: "Не считайте нас существами высшими. В страдании и плаче разворачивалось наше сердце, в тревогах и муке расширялось наше сознание. Когда-то каждый из нас был самым простым, обычным человеком и шел по такому же простому трудовому дню, как идете вы сейчас. Если вы это поймете, если поверите, что все, чего мы достигли, было достигнуто нами только потому, что любовь учила нас самообладанию, — вы найдете тот же путь". Г. честно предупреждают: "Спеша, люди часто слишком многого ждут и от самих себя, и от тех, в ком они ищут себе идеальных руководителей. Не торопитесь".

Согласно идеалам сообщества Г., предельно высока ценность каждого слова. Она так велика, что иногда одно произнесенное не вовремя слово может погубить целый круг людей. Надо очень думать о каждом слове, которое мы говорим, учат Г. Нет таких слов, которые может безнаказанно выбрасывать в мир человек. Слово всегда передает действие силы в человеке. Тайн в мире духовных сил нет, повторяют Г. Есть та или иная ступень доступности знания, т. е. та или иная ступень освобождения. Г. с полным основанием полагают, что внешние церемонии и обряды, каким бы ореолом таинственности и торжественности они ни были окружены, при отсутствии должной внутренней устремленности не имеют никакого значения для духовного развития человека. Это — предрассудок, точно такой же, как и попытка при помощи одних лишь волевых усилий йогических упражнений раскрыть в себе высшее "я", приблизиться к Г. "Путь к Учителю идет только через любовь к людям". Это сформулировано самими Г. как закон.

К тому, кто встал на путь ученичества, а не разговоров о нем, обращен призыв Г.: "Рассматривай себя как канал, как соединительное звено между нами, которых ты ставишь так высоко, и людьми, которым сострадаешь. Передавай, разбрасывай полной горстью всем встречным все то, что поймешь от нас и через нас. Все высокое, чего коснешься, неси людям, и выполнишь свою задачу жизни. Но то будет не тяжкий и скучный долг добродетели, а радость и мир твоей собственной звенящей любви. Несите не бремя жизни, не иго ученичества, но радость труда, разделенного с нами... Решившись следовать чьим-то указаниям, избрав себе в другом человеке путь, надо быть в гармонии с тем, кого хочешь назвать своим Гуру. Чтобы воспринять указания Гуру и нести их как творящую силу в свой день, надо быть в радости. Только одна радость открывает возможность слиться двум сознаниям, стоящим на разных ступенях развития. И чем радостнее и чище низшее сознание ученика, тем легче, проще и дальше оно может влиться в сознание Гуру и тем больше может унести он, радостный, из открывшегося ему высшего сознания".

Г. утверждают, что т. н. чудеса представляют собой насилие над несозревшим духом человека, над его волей и по большей части не помогают ему, а вредят. Считаясь с постепенностью духовного роста человека, Г. предпочитают вести работу в форме бесед, где главным образом не слова, а как бы сама атмосфера беседы умиротворяюще и гармонично воздействует на людей. Если отвлечься от конкретного Г. и конкретного ученика (ибо у каждого Г. есть свой Г., у того — свой и так до бесконечности) и сосредоточиться на обобщенном образе Г. как такового, то можно попытаться выделить следующие модели отношений Г. и ученика: 1) ученики действуют рядом с Г. Следуя указаниям Г., которого видят и слышат непосредственно, они, по понятиям индусов, отрабатывают карму послушания; 2) ученики действуют вдали от Г., не видя и не слыша его непосредственно. По понятиям индусов, они отрабатывают карму инициативы. Предполагается, что вторая карма предпочтительнее, ибо считается, что ученик в наибольшей мере помогает Г. не тогда, когда живет и действует возле него, а когда он созрел к полному самообладанию и может быть один послан в гущу людей, в толщу их страстей и скорби. Г. постоянно подчеркивают ученикам: "Пока ты будешь повторять себе — умом, — что я рядом с тобой, всегда твое самообладание будет пороховой бочкой. Как только ты почувствуешь, что сердце твое живет в моем и мое — в твоем, что рука твоя — в моей руке, ты уже и думать не будешь о самообладании как о самоцели. Ты будешь его вырабатывать, чтобы всегда быть готовым выполнить возложенную на тебя задачу. И времени думать о себе у тебя не будет... Если ты живешь в полном самообладании, ты всегда держишься за мою руку. И все твои дела — от самых простых до самых сложных — я разделяю с тобой. Если же раздражение вклеивается в твои дела, значит, ты выпустил мою руку, нарушил в себе гармонию и сам не можешь удержать моей руки в своей, хотя я ее и не отнимал. Помни об этом, мой друг, и старайся даже в тяжкие дни хранить в сердце не только равновесие, но и радость".

Г. считают, что никого нельзя поднять к более высокой ступени. Можно только предоставить каждому все возможности подниматься выше, служа ему живым примером. Но если человек не найдет в самом себе любви, он не поймет и встречи с высшим существом и будет жаловаться, что ему не подали достаточно любви и внимания, хотя сам стоит возле них и не видит протянутых ему рук.

В современном мире роль Г. нередко исполняют книги, и многие люди достигают больших успехов в практике различных направлений йоги, если следуют книгам с внимательным внутренним различением и умеренностью.