Фрустрация - это...

Фрустрация [от лат. frustratio — обман, расстройство, разрушение планов] — психическое состояние личности, раскрывающееся в своеобразном комплексе негативных переживаний (страх, гнев, чувство вины, стыда и т. -д.) и поведенческих реакций, что базируется на субъективно оценке в качестве непреодолимых и неустранимых ряда препятствий при решении личностно значимых задач. При этом подобные преграды могут существовать лишь в поле субъективного восприятия конкретной личности, а могут быть и объективно представлены в реальности. В логике фрейдизма и неофрейдизма проблематика фрустрации напрямую связана с проблематикой агрессии как некий "-запускающий"- механизм, практически неизбежно приводящий индивида к проявлениям агрессивного поведения. В логике бихевиористского подхода фрустрация традиционно рассматривается в качестве фактора, если не разрывающего схему "-стимул — реакция"-, то во всяком случае существенно замедляющего деятельностный "-отклик"- на предъявленный стимул и деструктурирующего естественное протекание ответной деятельностной активности. Понятие "-фрустрация"- в рамках современной психологической науки нередко рассматривается как разновидность стресса, а порой — как реакция на легкую форму депривации личностно значимых потребностей индивида. Другое дело, что состояние фрустрации в психологически содержательном плане может расцениваться как лишь частично "-покрывающее"- в интерпретационном смысле стрессовое состояние и как синоним лишь частичной и, главное, локальной и непродолжительной депривации. Что касается социально-психологического ракурса рассмотрения фрустрации, то понятно, что наибольший интерес здесь имеет фрустрационно окрашенный аспект межличностных отношений и прежде всего конфликтного взаимодействия. Знаменательно, что по аналогии со структурой межличностного конфликта применительно к фрустрации принято выделять фрустратора (тот стимул, который приводит к фрустрационному состоянию личности), фрустрационную ситуацию, фрустрационную реакцию и фрустрационные последствия.

Степень остроты фрустрационного переживания и фрустрационных последствий зависит, прежде всего, от двух в психологическом плане вполне самоценных факторов: мощность фрустратора и степень фрустрационной защищенности, "-стойкости"- личности. Помимо этого, фоновым, но крайне значимым фактором здесь является такая переменная, как функциональное состояние личности, оказавшейся в фрустрационной ситуации. Следует также отметить, что в последнее время устойчивость к фрустрационному воздействию обозначают, как правило, в качестве "-фрустрационной толерантности"-. При этом, кроме того, что личности, обладающие этим качеством, способные рационально анализировать возникшую фрустрационную ситуацию, адекватно оценивать степень ее масштабности и реалистично предвидеть ее развитие, как правило, не склонны к мотивированному риску и сознательно избегают принятия тех решений, которые можно охарактеризовать как авантюрные. Все это в совокупности позволяет эти личностям, даже в том случае, когда они все же попали в экстремальную ситуацию, сопряженную с наступлением состояния личностной фрустрированности, осуществлять оптимальный поиск путей выхода из сложившихся обстоятельств, максимально используя и свои внутренние ресурсы, и внешние условия.

Наибольшее количество социально-психологических исследований фрустрации так или иначе было связано с эмпирической проверкой гипотезы "-фрустрация — агрессия"- Д. -Долларда и Н. -Миллера. В одном из ранних экспериментов такого рода, осуществленном в 1941 г. под руководством К. -Левина, "-детям показывали комнату, где было множество игрушек, но не разрешалось войти в нее. Они стояли за дверью, рассматривали игрушки и испытывали сильное желание с ними поиграть, но не могли приблизиться к ним (типичная фрустрирующая ситуация — В. -И., М. -К.). Это продолжалось некоторое время, после чего детям разрешали поиграть с этими игрушками. Другим детям сразу давали играть с игрушками, без создания у них предварительного периода ожидания. Фрустрированные дети разбрасывали игрушки по полу, швыряли их об стены и в целом демонстрировали чрезвычайно разрушительное поведение. Нефрустрированные дети демонстрировали значительно более спокойное и менее разрушительное поведение"-⁵⁸⁰. В этом эксперименте, как и в ряде других. было получено видимое подтверждение предположения о том, что типичной поведенческой реакцией на фрустрацию является агрессия. Однако в других экспериментах, в частности Ю. -Бернстайна и Ф. -Уорчела, в ходе которого "-...ассистент экспериментатора срывал процесс группового решения проблем, потому что постоянно выходил из строя его слуховой аппарат (а не просто потому, что он был невнимателен), фрустрация не приводила ни к раздражению, ни к агрессии"-⁵⁸¹.

Анализируя результаты этих и своих собственных экспериментов, Л. -Берковиц пришел к выводу, что прямым следствием фрустрации является не собственно агрессия, а особое психическое состояние, включающее целый комплекс негативных эмоций, о которых говорилось выше (страх, гнев и т. -д.). Совершенно очевидно, что подобные негативные переживания не только повышают потенциальную конфликтность индивида и вероятность агрессивной реакции под воздействием провоцирующих стимулов (к классическим стимулам такого рода Л. -Берковиц, в частности, относил наличие в поле зрения фрустрированного человека оружия), но и сами по себе представляют достаточно серьезную психологическую, а если фрустрация приобретает массовый характер (как, например, это имело место после дефолта 1998 г. в России), то и социальную проблему.

В этой связи вполне понятен устойчивый интерес исследователей к типичным фрустрирующим ситуациям и факторам, характерным для современного общества. Как показал ряд социологических исследований, проведенных на рубеже 70-х — 80-х гг. прошлого века в США, наиболее распространенным источником массовой фрустрации служат семейные отношения. При этом "-...наиболее часто упоминаемой причиной семейных конфликтов в Соединенных Штатах является ведение домашних дел. Семьи непрерывно спорят о том, что и как следует убирать и мыть- о качестве приготовления пищи- о том, кому выносить мусор, косить траву возле дома и чинить вещи. Треть всех супружеских пар утверждают, что у них постоянно возникают разногласия в вопросах, касающихся семейного быта. За ними по частоте упоминания следуют конфликты в отношении секса, общественной жизни, денег и детей.

Особенно высокий уровень фрустрации в семьях создают экономические проблемы. Большее число семейных конфликтов и вспышек бытового насилия регистрируется в семьях из рабочего класса, нежели в семьях из среднего класса, а также в семьях с безработными кормильцами и в семьях с большим количеством детей. ... Проблемы, связанные с работой, также находятся среди основных источников фрустрации и гнева. В ходе одного исследования, проводившегося среди работающих женщин, было обнаружено, что такие проблемы, как конфликты между ожиданиями руководителей и работниц, неудовлетворенность трудом и воспринимаемая недооценка своих умений были названы в числе сильнейших предикатов уровня общей враждебности. Эти примеры говорят о том, что враждебность порождается фрустрацией"-⁵⁸².

Совершенно очевидно, что практически все перечисленные источники массовой фрустрации характерны и для современной России. Кризис семьи, рост семейного насилия на протяжении последних лет являются предметом неизменного внимания средств массовой информации, государственных чиновников самого высокого уровня. На решение этих проблем направлены многочисленные целевые программы (поддержки молодой семьи, многодетных семей, доступного жилья и т. -п.), к сожалению, пока не приносящие сколько-нибудь ощутимого позитивного результата. Позорно низкий для европейской страны экономический уровень жизни большинства населения остается неизменным, несмотря на огромные государственные доходы, обусловленные беспрецедентно благоприятной мировой конъюнктурой на газо- и нефтепродукты. К этому следует добавить такие специфические именно для российской действительности источники массовой фрустрации, как отсутствие полноценно функционирующих социальных "-лифтов"-, критический уровень социального расслоения общества, постоянно меняющиеся правила игры, а то и откровенный произвол со стороны государственных и, прежде всего, так называемых "-силовых"- структур.

В этих условиях, наряду с очевидной необходимостью кардинального пересмотра всей внутренней политики, критически важной, с точки зрения не только модернизации, но и элементарного выживания общества, является проблема фрустрационной толерантности его членов. Она во многом обусловлена особенностями развития и социального научения в детском возрасте. Так, если в период становления детской инициативы (в возрасте от 3-х до 6-и лет) фрустрирующие действия взрослых (родителей, воспитателей и т. -д.), направленные на подавление активности ребенка (в своей первооснове такие действия вполне оправданы и, более того, необходимы, если они объективно направлены на обеспечение безопасности ребенка, а также законных интересов его социального окружения: других детей, родственников и т. -п.), приобретают глобальный характер, тем самым превращая ситуативную фрустрацию в устойчивую депривацию жизненно необходимой потребности ребенка в самостоятельной активности. В таких условиях ребенок учится реагировать на фрустрацию либо агрессией в адрес непосредственных фрустраторов (взрослых) в ее инфантильных проявлениях (чаще всего в форме истерического отвержения), либо ищет замещающие объекты (игрушки, домашних животных, других детей). В данном ракурсе становится совершенно понятна весьма распространенная схема реагирования на фрустрацию взрослых людей, описываемая анекдотом "-...о муже, который бранит жену, которая вопит на сына, который пинает собаку, которая кусает почтальона- и все это потому, что на работе муж получил нагоняй от босса"-⁵⁸³.

Заметим, что в рамках отечественных традиций как семейного воспитания, так и классической дошкольной педагогики, в центре внимания которых было и остается не то, как развивается реальный ребенок в конкретных условиях, а то, как должен развиваться абстрактный ребенок в некоей идеальной схеме, культивируется именно директивный, совершенно дисфункциональный, с точки зрения формирования фрустрационной толерантности личности, подход к воспитанию.

Другим критическим в контексте рассматриваемой проблематики моментом развития является подростковый и юношеский период. В этом возрасте роль фрустраторов спонтанной личностной активности, наряду с родительскими и замещающими их фигурами (учителями), все больше начинают играть социальные институты. При этом особую значимость с данной точки зрения приобретают господствующие в обществе идеологические установки. В этой связи отчетливо наблюдаемая в современном российском обществе тенденция к агрессивному навязыванию так называемых "-традиционных ценностей"- в самом идиотизированной их форме, изоляционизма и ханжеской десексуализации представляют прямую и явную угрозу не только психологическому благополучию отдельных индивидов, но и самим первоосновам существования России как целостного государственного образования.

О том, что это действительно так, свидетельствует, в частности, рост ксенофобии и межнациональной напряженности, уже вылившийся в кровавые события в карельском городе Кондапога и целый ряд других инцидентов, не получивших столь широкого освещения в средствах массовой информации. Следует также добавить, что в более локальных своих проявлениях низкая фрустрационная толерантность отдельных членов сообщества может полностью парализовать деятельность группы. Особенно актуально это для команд, занимающихся ярко выраженной инновационной деятельностью, которая по определению предполагает высокий риск неудачи и связанной с этим фрустрации.

Практический социальный психолог, осуществляя ежедневное курирование конкретной группы или организации, должен иметь четкое представление о степени индивидуальной предрасположенности каждого члена общности к фрустрационным воздействиям и об уровне его фрустрационной толерантности, что является необходимым условием выбора той или иной коррекционно-поддерживающей программы психологического сопровождения жизнедеятельности сообщества.