Донн - это...

ДОНН (Donn) Джон (1572—1631) — английский поэт и проповедник. Поэтическое творчество Д. — крупнейшее явление не только английской лирики 17 в. (прежде всего, барочной), но и мировой поэзии, а его проповеди стали центральным событием духовной жизни Англии начала 17 в. и до сих пор перечитываются потомками.

Д. родился в католической семье, и некоторые католические доктрины (см. Католичество), особенно доктрина первородного греха и свободы воли, данной человеку, продолжали сказываться в его духовном творчестве, даже когда он принял протестантство и стал священником Англиканской Церкви (см. Англиканство). Д. окончил Оксфордский и Кембриджский университеты, затем изучал право в корпорации Линкольнз-Инн и уже в студенческие годы заслужил славу искуснейшего оратора, мастера риторических приемов и версификации. В 1596 отплыл с лордом Эссексом в военную экспедицию против испанцев. Вернувшись через два года, стал секретарем своего военачальника, лорда-хранителя Большой королевской печати Т. Эджертона. Однако в 1601 потерял эту синекуру, тайно обвенчавшись с племянницей сэра Эджертона. Около десяти лет прошли в скитаниях; в это время Д. много пишет, но сознательно не печатает своих стихов, которые тем не менее расходятся в списках и становятся известными любителям поэзии. По личному требованию короля Иакова (Джеймса) I Д. принимает сан священника Англиканской Церкви и в 1621 становится настоятелем собора св. Павла в Лондоне. В 1630 ему предлагают сан епископа, но он отказывается, ибо чувствует, что силы его уже на исходе. Первый сборник стихотворений Д. вышел посмертно в 1633.

Все творчество Д. пронизывает ощущение напряженного борения чувств в мире и душе человека, стремление постичь непостижимое, уловить логику алогичного, выразить сверхчувственное. В его поэзии сильны мистические тенденции, соединяющиеся с рациональностью мышления, что типично для барокко, одним из зачинателей и ярчайших представителей которого в Англии он был. Стиль Д., особенно на раннем этапе творчества, отмечен резкими диссонансами, перепадами от высокого стиля к низкому, от состояния экстаза — к насмешке, от неистового гедонизма — к горечи богооставленности, от переживания радости бытия — к ощущению его трагизма. Излюбленной идеей Д., варьирующейся во многих его стихотворениях, является неоплатоническая идея мистического союза душ, которые покидают тела влюбленных и образуют качественно новую душу ("Прощание, запрещающее печаль", "Блоха", "Восторг" и др.).

На позднем этапе творчества Д. фокус все более смещается в сторону религиозной лирики. Шедеврами религиозной мистической поэзии стали семь сонетов цикла "La Corona", построенных по принципу духовных медитаций католического мистика Игнатия Лойолы и посвященных основным этапам земного пути Иисуса Христа, отраженным в Евангелиях, — от Рождества до Распятия и Воскресения. Своеобразным духовным завещанием Д. и свидетельством как мощи его духа, так и его поэтической мощи, стал итоговый цикл "Священные сонеты", построенный, как и Книга Псалмов (см. Хваления), на внутреннем диалоге между Я и Вечным Ты (в терминологии М. Бубера), человеческой душой и Богом (только этот диалог облечен в чеканную форму европейского сонета). В центре цикла — размышления о смерти и ее философском смысле (одна из центральных тем всей поэзии Д.), о вине и покаянии, о грехе и Страшном суде, об очищающем, обжигающем и спасительном огне Божественной Любви, в которой стремится раствориться человеческая душа. Согласно Д., человек — это микрокосм, созданный Творцом как зеркало макрокосма, вбирающий в себя огромный мир; человек — феномен, в котором смешаны свет и мрак, добро и зло и которому дана свобода воли — отпадать от Бога и устремляться к Нему: "Я — микрокосм, искуснейший узор, // Где ангел слит с естественной природой, // Но обе части мраку грех запродал, // И обе стали смертными с тех пор... // Вы, новых стран открывшие простор // И сферы, что превыше небосвода, // В мои глаза для плача влейте воды // Морей огромных: целый мир — мой взор — // Омойте. Ведь Потоп не повторится, // Нет, алчностью и завистью дымясь, // Мой мир сгорит: в нем жар страстей таится... // О, если б этот смрадный жар погас! // И пусть меня охватит страсть другая — // Твой огнь, что исцеляет нас, сжигая!" (перевод Д. В. Щедровицкого). Самыми поздними из стихотворений Д. стали духовные гимны, опирающиеся на стилистику Псалтири, в частности, пасхальные (см. Пасха) духовные песнопения, посвященные Смерти и Воскресению Христа.

Загадка смерти всегда волновала Д., и она стала центральной темой его проповедей, особенно знаменитого "Колокола", где поэт и проповедник демонстрирует глобальность мышления, воистину библейское ощущение единства рода человеческого, братства людей; уход любого человека, по мысли Д., обедняет не только все человечество, но и лично каждого человека (возможно, здесь сказывается мистическая идея пребывания всех душ в Адаме Первоначальном; см. Адам Кадмон): "Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего, меньше станет Земля; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе". Согласно Д., физическая смерть есть подлинное рождение души, ибо только смерть высвечивает суть земной жизни человека и позволяет ему примкнуть к вечному миру. Об этом выстраданно и весомо говорится в его "Эпитафии самому себе — ко всем": "Мой Жребий мне уклад сломать велит, // Когда мы, смолкнув, длимся в речи плит, // Но скажет ли моя — каким я был // Внутри моих прижизненных могил? // Сырою глиной мы ютимся тут, // Покуда Смерть не обожжет сосуд. // Рожденье — мрак, но спеет свет души, // Стать слитком золотым в земле спеши. // Грех вкрадчиво сверлит в душе ходы, // Полны червивой мякоти плоды, // Так просто исчерпать себя тщетой, // А здесь телам, с не меньшей простотой, // Дана удача высоты достичь, // Когда раздастся труб небесных клич. // Твори себя — твой свет меня спасет, // Пусть смерть моя — тебе добро несет. // Уже спокоен я — ведь я, живой, // Успел прославить час последний свой" (перевод П. Грушко).

Г. В. Синило