Буддизм Чань (Дзен) - это...

БУДДИЗМ ЧАНЬ (ДЗЕН) (Чань — кит., Дзен — яп. версия "Чань", — от санскр. Дхиана — "сосредоточение", "медитация" ) — одна из школ Буддизма Махаяны в Китае и Японии.

Б. Ч.(Д.) возник как эзотерическая секта в Китае начала 6 в., вобрав в себя основы учений буддийских школ Дхиана, Хуаянь-цзун, Йогачара, Мадхьямика (на Б. Ч.(Д.) очень сильное влияние было оказано ранним философским даосизмом [см.]). Появление учения Чань связывают с именем Махакошиапы (одного из учеников Будды Шакиа-Муни), который, созерцая Будду Шакиа-Муни, молча поднявшего цветок, внезапно понял сущность учения Дхармы и стал первым держателем "Печати Дхармы" (Фа-инь — кит.) для ее передачи последующим Бодхисаттвам. Б. Ч.(Д.) возник в Китае после появления там Бодхидхармы — одного из патриархов индийского буддизма, первого патриарха китайского Чань, 8-го держателя Печати Дхармы. У пятого китайского патриарха Чань было 500 учеников, которые хорошо понимали учение Будды. Лишь один Хуэй-нэн (638—713) многого не понимал, но видел путь к Просветлению. Школа Чань после смерти пятого китайского патриарха Чань распалась на Северное и Южное направления. Звание шестого китайского патриарха Чань оспаривали Шэнь-сю, адепт Северной традиции, в которой Просветление являлось закономерным результатом длительных усилий и размышлений при медитации, и Хуэй-нэн, адепт Южной традиции, в которой внезапное озарение наступало как результат интуитивного толчка. Вскоре Северная традиция была поглощена Южной, а Хуэй-нэн стал шестым китайским патриархом Чань, идеи которого зафиксированы "Сутрой шестого патриарха". Д. Судзуки писал, что историю развития Чань возможно отследить по канонической литературе Б. Ч.(Д.), но только от Хуэй-нэна началась традиция интерпретирования Чань как чисто китайской мысли, как китайской реакции на распространение индийского буддизма, где рационализм китайцев совмещался с мистикой индийского буддизма.

Сущность учения Чань в том, что "Путь к истине // не в священных писаниях, // [он] независим от слов и знаков. // Прямо обращен он к сердцу человека. // Он в единстве Природы и Просветления..." В центре Чань стоит человек, свободный от привязанностей, обязанностей и мирских забот, адепт умения и искусства жить только для себя. Б. Ч.(Д.) отвергает все канонические буддийские ценности, а, интегрируя мистические концепции индийского буддизма с концепциями раннего философского даосизма, призывает не искать Истину, не пытаться в неопределенной перспективе достичь Нирваны и стать Буддой: "...все это прах и суета... Истина и Будда всегда вокруг тебя, надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда вокруг и во всем: в пении птиц, нежном шелесте листвы, дивной красоте горных хребтов, умиротовренной тиши озера, сказочной строгости природы, разумной сдержанности церемониала, очищающей и просветляющей силе медитации, скромном величии и радости простого физического труда. Не видящий во всем этом Истины и Будды никогда и нигде не сможет найти их. Необходимо уметь жить, познавать жизнь, радоваться ей, воспринимать ее во всем многообразии, красоте и богатстве..." Чань — это "созерцание, сонм чувств и мыслей, лестница экстазов". Японский толковый словарь определяет "Дзен" как овладение всеми своими духовными силами и вступление в пределы "не-я", погружение в созерцание. В сочетании с иероглифом "садиться" образуется понятие "сесть в надлежащей позе, овладеть всеми своими духовными силами и обрести познание". Д. Судзуки пишет: "...Понять внутреннее содержание Просветления Будды — главная задача Дзен... Дзен открывает третий глаз — глаз мудрости... Дзен ничего не объясняет, не обобщает, не осуждает. Он всегда оперирует только фактами, реальностью, данным моментом... Дзен следует за фактами, а не за логикой... Как природа не терпит пустоты, так и Дзен ненавидит все, что встает между фактом и нами... Не следует позволять интеллекту вмешиваться в поток жизни... Эгоцентризм — главное зло на пути к Просветлению... С этической точки зрения Дзен может рассматриваться как желание дисциплинироваться, а затем реконструировать свой характер... Для сознания Дзен не имеют значения суждения и моральные оценки, свойственные субъективному сознанию...".

Учение Б. Ч.(Д.), признавая реальность феноменального мира, определяет его все же как "Ничто", "Иллюзорный", "Неистинный" (Му). Только при помощи медитации возможно постижение своей изначальной природы (которая есть, по Буссе, "Сущность Будды" достичь состояния "У" (Сатори — "пробуждение", "озарение", "просветление"), постичь после этого истинную природу вещей, их сокровенную суть и осознать свою причастность всему сущему. Учение Хуаянь дало Б. Ч.(Д.) идею тотальной взаимосвязи общего и частного (выражаемой принципом "все в одном, одно во всем"), непризнания существования Вселенского Будды: он наличествует в каждом индивидууме, который тождествен абсолюту, обладающему неограниченными возможностями; не существует различий между субъектом и объектом, знанием и невежеством, жизнью и смертью, Нирваной и Сансарой. "Пробужденное" сознание есть "Безмыслие" (Му-нэн), а мир предстает для такого сознания принципиально "Недвойственным" (Фу-ни), когда субъект и объект, "Я" и внешний мир являют нерасчлененное единство. Б. Ч.(Д.) признает важность активного отношения к миру и реализации в нем творческой энергии, не приемлет аскетизма: человеческие желания должны не подавляться, а направляться в сферы духовного, где сокровенные истины передаются "от сердца к сердцу", от Наставника к ученику, а не через книги.

Для принятия принципов Б. Ч.(Д.) необходимо изучение текстов Махаяны, канонических для трех школ буддизма (Мадхъямика, Йогачара, Б. Ч.(Д.): Ваджрачхедика (Алмазная Сутра), Махапраджняпарамита-хрдая Сутра (Сердечная Сутра), Гуань-инь Цзин (Сутра об Авалокитешваре), Ланкаватара-Сутра, Сурангама-Сутра, Вималакирти нирдеша, Юань-чю Цзин (Сутра о полном Просветлении), Лю Цзу Тань Цзин (Алтарная Сутра Шестого Патриарха). Изучение канонических текстов, соблюдение ритуальных правил дискуссий (в рамках буддийской логики) проводится только на 1-й стадии обучения или до тех пор, пока это не начнет довлеть над сознанием в его пути к Просветлению. После этого наступает 2-я стадия обучения, где Наставник отвергает любые логические аргументы ученика, его ссылки на канонизированные книжные знания и авторитеты, т. к. интеллектуальный анализ, основанный на догмах писаний наставников, не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Д. Судзуки пишет, что "...злейшим врагом Дзен ...является интеллект, стремящийся отделить субъект от объекта. Для появления сознания Дзен необходимо нарушить стремление интеллекта анализировать, эту задачу прекрасно выполняет коан (диалог)..." Поэтому методы Дзен — это попытки разрушения логики мышления, устоявшихся ассоциаций представления. Человеку свойственно задумываться при определении факта или судить о нем в пределах логических ассоциаций, а сознание Дзен (фактически — Сатори) являет собой неразделенность субъекта и объекта. Для постижения Истины сначала необходимо освободить закрепощенную перенапряжением интеллекта интуицию, дать полную свободу самовыражению, отвергнуть авторитеты и каноны, т. к. нет ничего важнее сосредоточения индивидуума и внезапного его Просветления. В этом смысле характерен завет И-сюаня, наставника Чань 9 в.: "Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы встретите Будду — убивайте Будду, если встретите Патриарха — убивайте Патриарха!" Наивысшая цель Б. Ч.(Д.), его религиозной практики — достижение состояния "У" (Сатори). Поскольку все люди обладают природой Будды, то задача адепта Дзен состоит в ее реализации, после чего ему раскрывается сокровенный смысл бытия. Так как сущность Дзен невозможно передать логическим способом, то Д. Судзуки пишет: "...Сатори — это и есть весь Дзен. Дзен начинается Сатори и заканчивается им. Если нет Сатори, нет и Дзен ...Сатори — это полный переворот в структуре сознания..". А. Ф. Лосев писал, что в момент переживания мифа (а данное состояние практически полностью соответствует Сатори как таковому) вся жизнь предстает вдруг как "бесконечный символ, как сложнейший миф, как поразительное чудо...".

В Б. Ч.(Д.) различаются: состояние малого "У" (Сатори) — когда оно неполное и неокончательное, где истинное понимание природы вещей приоткрывается лишь на единственный миг; состояние большого "У" (Сатори) — состояние, ведущее к духовной реструктуризации адепта. Состояние "У" (Сатори) в Б. Ч.(Д.) идентично состоянию Самадхи — последней ступени Восьмеричного Благородного Пути (см. Благородный Восьмистадийный Путь) в индийском буддизме, приводящего человека вплотную к Нирване, состоянию Просветления, достигаемого Дхианой (медитацией) и выражаемого в: 1) слиянии микрокосма (индивидуального сознания) и макрокосма (космического Абсолюта); 2) снятии противоречий между миром внутреннего и миром внешнего; 3) полном спокойствии сознания. Однако пути достижения "У" (Сатори) в Б. Ч.(Д.) значительно многообразнее.

На основании личного опыта Д. Судзуки выделяет важнейшие черты состояния У (Сатори): 1) иррациональность, необъяснимость, непередаваемость; 2) интуитивное проникновение в сущность природы. Сатори есть знание конкретного объекта и реальности, которая скрывается за ним, т. е. знание, содержащееся в Сатори, касается чего-то универсального, и одновременно оно связано с конкретным аспектом существования; 3) авторитетность Сатори, воздействие которого нельзя опровергнуть, не испытав этого состояния; 4) хотя опыт Сатори нередко выражается в негативных терминах, он положительно относится ко всем формам бытия; он принимает факт существования любых форм такими, какие они есть, безотносительно к их моральной ценности; 5) необычность состояния; 6) невыраженность Сатори в цвете, запахе, звуке, образе, т. е. все здесь серо, крайне свободно и непривлекательно; 7) возникает чувство восторга как результат самоудовлетворения при реализации чего-то подсознательного, чаще всего выражается возгласом изумления; 8) краткость просветления. Сатори приходит внезапно и является мгновенным опытом. Если нет внезапности и кратковременности — это не Сатори... Состояние "У" (Сатори) является видом кратковременного психического состояния человека, в котором конкретный факт (поднятый палец, птица, цветок, скала и т. д.) воспринимается в отрыве от сознания. Состояние "У" (Сатори) должно наступить внезапно и осознаваться на уровне конкретного индивидуального опыта. Д. Судзуки пишет, что никто из испытавших состояние "У" (Сатори) так и не смог адекватно выразить вербально сущность этого состояния. Канонические источники и наставники Б. Ч.(Д.) считают, что Истина есть озарение, нисходящее внезапно, как интуитивный толчок, внутреннее просветление, нечто невыразимое ни вербально, ни образно. К постижению и принятию этого озарения необходимо готовиться, однако и подготовленный индивидуум не гарантирован, что постигнет Истину.

Важным методом поиска Истины и одновременно с этим подготовки ученика к интуитивному толчку была с середины 8 в. практика Вэньда, которая позднее стала основой практик Гунъань (см. Коан) и Цзочань (см. Дзадзен). Главным препятствием на пути к состоянию "У" (Сатори, Просветлению) является склонность к оцениванию фактов с собственных позиций, эгоцентризм. Б. Ч.(Д.) считает, что любой объект (явление), попавший в поле зрения (ощущения, осязания) человека или в его сознание, тем самым вычленяется из многообразия бытия и становится преувеличенными по отношению к другим объектам (напр., для фанатика большая часть мира заслоняется объектом поклонения, для голодного — едой и т. п.). О чем бы человек ни думал — он непременно, в результате своего мировоззрения, логики, привитых понятий и ассоциаций, искажает истинную картину бытия. Истинность бытия, каким оно познается в состоянии "У" (Сатори), проявляется в единстве объекта и субъекта, в восприятии бытия без раздутости форм его компонентов. В состоянии "У" (Сатори) сознание человека растворяется в мире окружающем и познает Шуньяту (отождествлямую с Просветлением, "Пустотой" нефизической, чувственной, логически выводимой из постулата Будды о страданиях человека в этом мире, причиной которых становятся желания, порождаемые искаженным видением бытия, а цель Б. Ч.(Д.) — неискаженное видение бытия).

Окончательная структуризация Б. Ч.(Д.) произошла в 8—9 вв. после появления правил поведения для монахов. Некоторые правила противоречили Винайе-питаке, где монахам, например, запрещалось заниматься полевыми работами, а Б. Ч.(Д.) (с его принципом "день без работы — день без пищи") прямо их предписывал. В Китае расцвет Чань пришелся на период династии Тан (618—907). К тому времени антиавторитаризм учения Чань сосуществовал с письменным наследием и харизматическим отношением к своим непосредственным наставникам, их трудам и высказываниям наряду с комментированием писаний других наставников Чань. Строгость наследования традиций привела к дроблению Чань на "пять домов и семь школ" — отдельные направления. В это время жили такие прославленные наставники Чань, как Мацзу Даои, Байчжин Хуайхай, Хуанбо Сиюнь, Линьцзи Исюянь и др. Учение Чань оказало огромное влияние на развитие китайской, японской, да и всей культуры Дальнего Востока в целом. Многие выдающиеся мастера литературы были воспитаны на коанах, парадоксах и идеях школы Чань. (Так, учение Чань сыграло немалую роль в расцвете классической китайской живописи эпохи Сун 10—13 вв. Тезис Чань о том, что Истина и Будда во всем и везде — в молчании гор, сиянии солнца или щебетании птиц — и что главным в природе является ее Великая Пустота, оказал определяющее воздействие на художников Сун. Линейная перспектива у них, например, отсутствовала, а горы воспринимались как символ Великой Пустоты природы.) При всем своем огромном значении в жизни Китая Чань оставался небольшой эзотерической школой с несколькими известными центральными монастырями. К 12 в. чаньские монастыри ужесточили дисциплинарные нормы и строго регламентировали образ жизни монахов, которые вместо религиозной практики часто занимались литературным трудом или изящными искусствами, что нивелировало Чань с другими школами буддизма в Китае.

В Японию теория и практика учения Чань проникли на рубеже 12—13 вв. Здесь существовало до 50 разных направлений Дзен, но развились только два главных — Риндзай-сю (родоначальник — Эйсай [см.]) и Сото-сю (родоначальник — Догэн). Начало распространения Дзен в Японии совпало с переходом власти в руки самураев. Отрицание учением Б. Ч.(Д.) письменного слова и кажущаяся простота философии Дзен были более адекватны стремлениям самураев, чем сложная философия других буддийских школ. Через учение Дзен самураи активно приобщались к китайской культуре, резко отличающейся от запредельно эстетизированной культуры двора императора Японии. Беспредельная жесткость общей системы воспитания, самоконтроль и психотехника, приучение с раннего детства любой ценой настойчиво добиваться цели — вся система воспитания Дзен органично совпадала с самурайским культом меча и готовностью умереть за господина. Физическое совершенство, моральная чистота, возвышенность помыслов, мужество и верность, обостренное чувство достоинства и чести (не конфуцианское "лицо", но честь воина — рыцаря и монаха, — оскорбление которой смывается только кровью), культ самоубийства во имя долга и чести, фанатичная преданность господину в сочетании с абсолютным фатализмом, убежденность в том, что душа павшего доблестного воина пройдет через ворота Храма Ясукуни, а его покрытое славой имя будет объектом почитания последующих поколений, — эти качества настоящего самурая, культивируемые философией Б. Ч.(Д.), оказали определяющее воздействие на японский национальный характер. Цель жизни идеального самурая — стать сверхчеловеком (в интерпретации Ф. Ницше), достойно умереть и занять подобающее место в памяти ныне живущих и их потомков, а не посмертное блаженство; его душа и профессия — меч и война, его занятие — постоянное совершенствование в боевых искусствах кэмпо, живописи и изящной словесности. Фанатизм его полярно отличен от фанатизма "солдат Аллаха", которые, воинствуя во имя ислама, ожидают вознаграждения на том свете (в посюсторонне ориентированном Б. Ч.(Д.) отсутствует концепция вечного блаженства на том свете).

Основываясь на учении буддизма Дзен, определяющем отношение к смерти как к концу закономерно-естественному, ритмичному чередованию одного состояния другим с возможностью возвращения в старое состояние жизни в новом перерождении, наставник Дзен Дайдодзи Юдзана к концу 12 в. канонизировал кодекс чести самурая Буси-До ("Путь воина"). 1. Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть... 2. К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство... 3. Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать... 4. Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности... 5. В делах повседневных помни о смерти и храни это слово в сердце... 6. Уважай правило "ствола и ветвей". Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели. Родители — ствол древа, дети — его ветви... 7. Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданым... 8. Следует быть усердным и прилежным, иметь чувство ответственности... 9. Не подобает гнаться за роскошью, следует избегать бесполезных трат... 10. Не подобает гнаться за дутой славой. "Следует во всем соблюдать простоту и умеренность, не быть тщеславным..." (книга "Хага-Курэ").

Сёгунат использовал учение Дзен в качестве социального интегрирующего фактора и подчинил монастыри Дзен своему контролю, когда по китайскому образцу была создана система иерархий Годзан Дзиссацу ("Пяти гор и десяти храмов"), в которую и включились монастыри Риндзай. Возвышение авторитета наставника Дзен привело к появлению Инка (признания наставником Дзен достижения учеником Сатори). Этим ученику давалось право наследовать традиции и авторитет наставника Дзен. Расцвет Дзен в Японии наступил в 14—15 вв., когда наставники Дзен стали советниками сёгунов и императоров. Монастыри Годзан стали крупными центрами культуры, где возникла литература Дзен на китайском языке ("Литература пяти гор" Годзан Бунгаку). В эпоху Муромати (1333—1568) началось распространение Дзен на японском языке среди широких масс (однако учение все еще оставалось достоянием людей образованных). Одним из подвижников был Мусо Сосеки. В эпоху Токугава (1603—1868) во всех Буддийских учениях Японии (в том числе и в Дзен) переосмысливался накопленный к тому времени массив знаний и идей. Выдающимся реформатором того времени был Хакуин Экацу.

Буддизм Дзен оказал сильное влияние на все сферы культуры Японии, в том числе на эстетику национальных искусств монохромной живописи, цветочной аранжировки — икебаны, чайной церемонии, каллиграфии, искусства проектирования садов, живописных уголков природы, парков и мест уединения, на японскую классическую поэзии и литературу, театр драмы Но, боевые искусства Кэмпо, искусства выбора интерьера, романтических традиций сезона цветущих слив и спокойного образа жизни, наполненного созерцанием природы, размышлениями, поэзией. Гармония, естественность, спонтанность, простота — базисные эстетические принципы Дзен — стали неотъемлемыми чертами менталитета японцев. Так как отработанный веками церемониал дзеновской практики един с религиозной софистикой Б. Ч.(Д.), иллюстрируемой произведениями живописи, скульптуры и архитектуры, то такую культуру определяют как "религиозную обрядность Дзен". Японская живопись и литература несут на себе отчетливое влияние принципов эстетики Дзен: на свитках изображены бескрайние просторы, полные символики образы, дивная красота линий и очертаний; стихи с их недосказанностью и многозначительными намеками отражают принципы, нормы и парадоксы Дзен... Древний церемониал Тя-До ("Путь чая", или "Чайное действо"), играющий существенную роль в культуре Японии свыше 400 лет, рассматривается учением Дзен как Путь Чистоты и Просветления, средство проникновенного постижения законов природы и окружающего мира. Ясуноскэ Фукукита писал: "Ничто так тесно не взаимосвязано с искусством и художественным ремеслом Японии, как Тя-До, эстетическое времяпрепровождение за приготовлением зеленого чая в утонченной атмосфере" ("Чайный культ Японии"). Окакуро Какудзо в "Книге о чае" (1956) писал о том, что не система Буси-До, а эстетика Тя-До наилучшим образом раскрывают природу народа Японии: "Иностранные обыватели называли нас варварами, пока мы целиком предавались мирному искусству, но с тех пор, как Япония устроила кровавую бойню невиданного размаха на полях Маньчжурии, они называют ее цивилизованной страной. В последнее время так много стали говорить о "Пути самураев" — "Буси-До", но почти никто не обращает внимание на "Путь чая" — "Тя-До". "Путь самураев" — это искусство смерти, оно учит наших солдат умирать в ложном воодушевлении. Искусством жизни является "Путь чая". Если цивилизованность зависит от успеха кровавых войн, мы скорее согласимся остаться варварами...".

В 20 в. Дзен, усилиями Д. Судзуки, стал достоянием культуры Запада. Идеи Дзен оказали влияние на философов Э. Фромма, К. Г. Юнга, Р. Мартино и А. Швейцера, литераторов Г. Гессе, Дж. Керуака, Дж. Сэлинджера, Г. Снайдера и А. Гинзберга, художников А. Матисса и В. Ван Гога, музыкантов Г. Малера и Дж. Кейджа. В 1960-х гг. "бум" Дзен охватил многие университеты США и стал одним из направлений движения битников. Со времени революции Мэйдзи (1868) и по настоящее время в Японии буддизм Дзен уже не является массовым, но еще сохраняет очень прочные позиции. Центры изучения и монастыри Дзен за границами Японии существуют в США, Франции, Англии, Германии и др.

С. В. Силков